В. Ф. Одоевский о будущем России

Одним из первых направлений в русской литературе, изображающих идеалы будущего, был романтизм. Романтизм принес раскрепощение личности, человеческого духа, творческой мысли от схоластических обветшалых представлений средневековья. Раскол и неидеальность мира воспринималась романтиками как вселенская трагедия, порождающая в исторических условиях тогдашней России самодержавный деспотизм, крепостничество, различные социальные язвы. Поэтому-то они так жаждали понять и изменить этот мир: одни - декабристы - деятельно, революционно, другие - путем долгого воспитания национального самосознания, просветительством, видя в романтизме "стремление возвысить себя и человечество, повествуя об идеальном мире - пророчество" 1).

Одним из русских романтиков позапрошлого столетия был видный мыслитель и общественный деятель того времени князь Владимир Федорович Одоевский (1803-1869).

Духовная биография этого мыслителя была сложна и долга, включала в себя полвека русской жизни, и Одоевский мог сказать о себе то же, что и говорил он об одном из своих героев: "Три поколения прошли мимо него, и он понимал язык каждого" 2).

Одоевский не был бурным романтическим "гением", тонким мечтателем-лириком или же ироническим скептиком. Это именно русский мыслитель, деятельный, всеобъемлющий ум, упрямо стремящийся к "воссоединению всех раздробленных частей здания".

На процесс формирования миросозерцания В. Ф. Одоевского оказали известное влияние шеллингианские идеи, но рационализм его имеет свой существенный оттенок. Романтик сочетался в нем с упорным "искателем истины", со страстным "желанием дойти до самого дна", до постижения тайн механизма, "связи мысли и выражения", до "сокровищных" тайн души человеческой. В. Ф. Одоевский искал разгадку этих "тайн" всюду, где было ему доступно: и в философии, и в интуитивно-чувственной сфере (подсознательном), и в опыте "положительных" естественных наук.

В 1823 году Владимир Одоевский и его друг поэт Дмитрий Веневитинов создают знаменитое общество любомудрия, объединившее в своих рядах представителей передовой дворянской молодежи Москвы. Это новое поколение активных деятелей было преисполнено больших надежд, считало, что будущее принадлежит именно им - "русским молодым людям, получившим европейскую образованность, опередившим, так сказать, свой народ и, по-видимому, стоящим мыслями наравне с веком и просвещенным миром" 3).

После грозы 14 декабря 1825 года Одоевский как бы переступил порог первых романтических радостей, собственноручно уничтожив архив общества. Теперь он - исполнительный чиновник, занимающийся на досуге сочинительством и музицированием. Тем не менее, с каких сторон ни рассматривали бы мы его деятельность, нельзя не признать того факта, что всей своей жизнью, энергией и знаниями он просвещал отсталую Россию и приближал ее к своему идеалу будущего общества.

Одоевский видел, что социальная дисгармония угрожала России великими потрясениями. Крымская катастрофа 1855 года вызвала гнев писателя. Думается, потому-то он в 50-60-е годы становится активнейшим сторонником либеральных реформ правительства и, в частности, реформы 1861 года.

Следовательно, будущая Россия представлялась Одоевскому свободной от крепостничества, от всякого вида рабства и насилия. Но как общественный деятель, крупный государственный чиновник он понимал, что России предстоит пройти большой путь, прежде чем она станет великой образованной страной, идеалом государственности для остальных стран.

Уровень народного благосостояния Одоевский ставил в прямую зависимость от степени развития просвещения в России. "Чем больше людей в школах, тем меньше в тюрьмах" 4) - этот постулат Одоевского актуален и по сей день.

Войны, болезни, голод, безжалостный гнет не мешали писателю смотреть вперед без боязни. "3амечательно действие бедствий на Россию, они как бы толчки, чтобы пробудить ее умодеятельность" 5),- это тоже весьма современно.

Чтобы выразить свои идеалы, Одоевский прибегает в своем пророчестве к фантастическим мотивам, которые являлись обязательным элементом романтической литературы.

Его рассказы "Последнее самоубийство", "Город без имени" и неоконченный роман "4338-й год" представляют собой оба существующих ныне вида футурологической фантастики, из которых два изображают неминуемую гибель человечества в результате его собственной деятельности, другой - благоденствие в результате той же деятельности. Но хочется отметить, что Одоевский все же убежденный сторонник футурологического оптимизма, он верит в человеческий разум и в бесконечные возможности совершенствования человечества. Его фантастические произведения многие критиковали (в том числе и А. С. Пушкин) за недостаток художественности. Слишком трудно было современникам Одоевского принять к сердцу произведения, в которых отображались разные сферы деятельности человека: философия, эстетика, история, языкознание, литературоведение, музыка, живопись, скульптура, - ведь это было не только изображение какого-либо явления, но и "прогресс" этого явления, видение его в будущем и его влияние на общественную и духовную жизнь будущего общества, идеалом которого виделась ему преображенная и обновленная Россия.

В. Г. Белинский считал роман "4338-й год" "богатым остроумными мыслями" и писал, что "главная мысль романа, основанная на таком твердом веровании в совершенствование человечества и в грядущую мирообъемлющую судьбу России, мысль истинная и высокая, вполне достойная таланта истинного" 6).

В романе "4338-й год" дана картина блестящего будущего России, сосредоточившей в себе все великие завоевания науки, искусства, страны, где разум человека подчинит себе все силы природы, преобразует все формы общежития. Автор преднамеренно сделал героем своего произведения китайца, путешествующего по России. Приезжая в Россию, тот впервые сталкивается с достижениями научно-технического прогресса и, рассказывая об этом в своих письмах, делает данную информацию достоверней.

Жизнь Петербурга - столицы Северного Царства - составляет предмет этого повествования. Описание архитектурного облика города и отдельных его элементов осуществляется на фоне пейзажных зарисовок. Природа стихийна и необузданна, но люди будущего имеют достаточно сил и знаний, чтобы противостоять ей. Среди стихийных сил, противодействующих человеку, Одоевский называет море и космос, поэтому не случайно местом действия выбран именно Петербург, город, построенный на болотных почвах и находящийся вблизи моря, а временем действия - 4338-й год, момент ожидания Галлеевой кометы, угрожающей гибелью Земле. Показывая, каких высот достигла наука, Одоевский стремится убедить читателя в неизбежности победы человеческого разума не только над стихийными силами, в том числе и космического происхождения, но и над новыми видами энергии, а также пространством и временем. На протяжении всего повествования автор не устает восторгаться плодами русского просвещения: "Сколько знаний! сколько глубокомыслия! Удивительная ученость, и еще более удивительная изобретательность в этом народе!" 7).

В романе "4338-й год" подробно описываются технические достижения человечества. Многие из идей автора реализовались уже в XX веке, подтвердив его тезис: "Я уверен, что всякий человек, который, освободив себя от всех предрассудков, от всех мнений, в его минуту господствующих, и отсекая все мысли и чувства, порождаемые в нем привычкою, воспитанием, обстоятельствами жизни, его собственными и чужими страстями, <...> тот в последовательном ряду своих мыслей найдет непременно те мысли и чувства, которые будут господствовать в близкую от него эпоху".

Но еще более важной для современности представляется его мысль о том, что научно-технические открытия совершаются ради блага человека. И поскольку технические предвидения Одоевского время подтвердило, можно поверить, что и предвидения в области гуманитарной - "увеличившееся чувство любви к человечеству" - тоже когда-нибудь осуществятся.

Россия широка, необъятна, богата. Утопическое общество, изображенное В. Ф. Одоевским, неоднородно по своему составу: с одной стороны - высшее общество, которое владеет богатыми домами с хрустальными крышами, издает домашние газеты; элегантные дамы появляются на вечерах в дорогих платьях из эластичного хрусталя с живыми светящимися мошками; гости, употребляющие ароматные смеси возбуждающих газов; с другой - простые ремесленники, которых В. Ф. Одоевский высмеивает за то, что они не только не могут оставить привычку пить "грубую влагу", но и за то, что некоторые из них объявляют "притязание на ученость и литераторство".

Сопоставление двух сторон устройства будущего российского общества помогло Одоевскому уйти от мажорного тона. Но главной в произведении все-таки читается мысль, что Россия находится не только в центре полушария, но и всемирного просвещения. Ей поклоняются другие народы, у нее перенимают опыт и знания великие государства. И именно Россия печется не только о собственном благе, но и благе всей цивилизации. Ее волнуют проблемы падения кометы, народонаселения, полетов на Луну. Ее волнует судьба всего человечества!

Нельзя забывать и о том, что Одоевский был человек сановный, приближенный ко двору, зависимый от него. Поэтому несмотря на свои прогрессивные взгляды и аналитический ум, он не мог рисковать своей репутацией, провозглашая в произведении какую-либо политическую программу. И Одоевский выдвигает главный "беспроигрышный" аргумент: в будущем Россия - великая страна, страна великих открытий и возможностей. Одоевский мечтал видеть Россию, русский народ гармонически развитым, всесторонне образованным. За год до смерти он написал пророческие слова: "Но будет время - лишь бы оно скорее пришло, когда во всех и в каждого проникнет убеждение, что в России все есть, а нужны только три вещи: наука, наука и наука; во всех концах нашей великой земли раздадутся всенародно и общедоступно умные речи ученых людей, и русских, и иностранных; учредятся библиотеки, физические кабинеты, химические лаборатории, для всех открытые и в уровень науки" 8).

Просветительство Одоевского было не только общественно-политической основой его мировоззрения, но и эстетической системой его литературного творчества. В его пророчествах о России, в его страстной апологии русской мысли и основ русской жизни была высокая правда мечты и было очень мало современной ему реальной действительности.

Футурология Одоевского имеет научно-гуманитарный характер и в какой-то мере противостоит социальному утопизму. Более того, она аристократична, ибо князь Рюрикова рода предвидел и в далеком будущем абсолютную монархию, руководящую роль аристократии, выступал против буржуазии, а к "мужичку" относился с покровительственной симпатией, как добрый помещик. В этом ярко сказалась историческая наивность и ограниченность В. Ф. Одоевского, анахроничность его взглядов на будущее. В то же время футурология Одоевского характеризует его самого как гуманиста-просветителя, как своеобразного русского патриота, она составляет для нас непреходящую культурную ценность.

Примечания.

1 Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. М., 1913. Т. 1, ч. I, с. 442.

2 Одоевский В. Ф. Собр. соч. в 2-х т. Т. 1. Русские ночи. Статьи. М.- 1981, с. 6.

3 Русские эстетические трактаты первой трети XIX в., т. II. М., "Искусство", 1974, с. 610.

4 Лезин Б. А. Очерки из жизни и литературной деятельности кн. В. Ф. Одоевского. Харьков, 1907, с. 121.

5 Сахаров В. И. Страницы русского романтизма. М., 1988, с. 5.

6 Белинский В. Г. Полн. собр. соч. в 13-и т. Т. 8. М., 1956, с. 156.

7 Одоевский В. Ф. 4338-й год // В кн.: Одоевский В. Ф. Последний квартет Бетховена. М., 1982, с. 277.

8 Там же, стр. 19

Мечта Н. В. Гоголя о человеке будущего

Писатель, в какое бы время он ни жил, является членом общества, гражданином своей эпохи. Каждый из великих классиков обладает своей неповторимостью, индивидуальностью, на протяжении всей жизни пытается понять, почувствовать, догадаться о будущем страны, о судьбе ее народа, его роли на земле. Русская литература, русская философская мысль в их преобладающих тенденциях, а также русское общественное сознание начиная с первой половины XIX века развивались под знаком подчинения человека некоему высшему началу, с которым он в конце концов обязан слиться.

Поиски высоко осмысленной жизни, ее совершенного идеала, раздумья о будущем нации и отечества не чужды были и Н. В. Гоголю - великому писателю, которого в двадцать шесть лет В. Г. Белинский назвал "главою литературы".

Русская литература, начиная с Гоголя, носит учительный характер. И его имя принадлежит не только истории литературы, но и истории религиозных и религиозно-социальных исканий.

Уже в самом начале творческого пути у Гоголя была твердая уверенность в своем призвании, в своем избранничестве и предназначении: чем-то означить свое существование, нечто великое или особенное совершить. Но пошлая реальность мало способствовала процессу "высветления человека". Лишь на миг с появлением книги "Вечера на хуторе близ Диканьки" проявилась та сказочная поэтическая мечта "о чудной, простой, нравственной и душевно красивой жизни человека, которой Гоголь мерит и будет далее мерить достоинства реальной общественной жизни человека"1. Но в отличие от этой романтической книги в последующих произведениях он неизменно будет горько осуждать современный ему уклад российской жизни.

Уже в начале творческого пути Н. В. Гоголь смотрел на труд писателя как на подвиг во имя общества, народа; поэтому-то Пушкин с его высоким поэтическим чувством и удивительной восприимчивостью ко всему на свете становится для него Рафаэлем, идеалом, которому он поклоняется всю свою сознательную жизнь. В своей статье "Несколько слов о Пушкине" Гоголь хорошо оттенил то, что было в Пушкине и чего не было в нем самом: "Это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская душа, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла"2.

По мнению Гоголя, Пушкин первый обнаружил глубочайший и новый вид искусства. В его руках это искусство получило новое назначение: человека осмысливали и изображали в контексте данного общества, так сказать, объясняли обществом. Пафосом пушкинского творчества была вера в человека и его неисчерпаемые возможности, но дурная среда, по мнению поэта, искажала все ценное в нем. Пушкин предполагал, что только исторический прогресс может привести к обновлению отечества, а затем и души человека.

По отношению к историческому прогрессу Гоголь не был настроен так оптимистично. По его мнению, окружающая действительность давила все хорошее в человеке, однако, чтобы изменить человека, не обязательно менять существующий порядок вещей, лучше попытаться разбудить в каждом его активное, но пока еще спящее начало. Именно по этому вопросу у Гоголя и Пушкина были принципиальные расхождения.

Гоголь всю жизнь оставался романтиком, его представления идеала складывались в противовес современной действительности. Отсюда и шла чрезмерная поэтизация личности Пушкина, которая, в свою очередь, вела к утверждению культа художника-творца, пекущегося о благе всех людей. Образ поэта-художника предстает воплощением нравственной силы, духовной стойкости, гуманизма.

По собственному опыту Гоголь также знал, что, испытывая на себе влияние гения, люди - читатели будущего - будут все далее идти рука об руку в этом походе к свету и разуму, потому что "Пушкин был знаток и оценщик верный всего великого в человеке".

Гибель Пушкина Гоголь воспринял не только как национальное бедствие, но и как огромную личную утрату. С романтической патетикой восклицает он в письме к М. П. Погодину: "Моя утрата всех больше. Ты скорбишь как русский, как писатель, я..... я и сотой доли не могу выразить своей скорби. Моя жизнь, мое высшее наслаждение умерло с ним"3. Жизнь умерла. Все кончено... Тем не менее Гоголь не останавливается в творческом развитии и создает свои гениальные произведения, в том числе и "Мертвые души".

30 октября 1837 года в письме В. А. Жуковскому Гоголь воскликнул: "О, Пушкин, Пушкин! Какой прекрасный сон мне удалось увидеть в жизни". Если эту фразу сопоставить с изображением Пушкина как идеального поэта и человека будущего, то мы обнаружим весьма многозначительные умолчания о реальной поэтической личности Пушкина. Пушкин - сон, пусть даже "прекрасный". Пушкин - "русский человек будущего", но тогда область настоящего остается целиком во владении истинного поэта реальности, изобличителя ее пошлости, то есть Гоголя. Чем восторженнее Гоголь воспевает Пушкина, чем идеальнее создаваемый им образ гения, тем дальше отделяется этот образ от насущной действительности.

Отношение Гоголя к Пушкину крайне сложно и противоречиво. Во всех своих отзывах он замалчивал реальные идейные и художественно-эстетические расхождения между собой и Пушкиным. Из этих расхождений в дальнейшем выросли две линии развития литературы, которые то боролись, то взаимодействовали, что обусловило бурную динамику литературного процесса в России ХIХ века.

С самого начала своего творческого пути Гоголь считал литературу ни с чем не сравнимой просветительской, нравственной силой. Но ни в одном из его произведений его надежды на могучую нравственно и социально-преобразующую роль художественного слова не воплощались с такой безусловностью, как в поэме "Мертвые души".

Взволнованная мысль о родине привела Гоголя к отказу от первоначального замысла "Мертвых душ" - повествования о "ябеднике" и двух-трех "плутах". Воссозданный художником мир предельно укрупнился, его осмысление углубилось. Гоголь не мог быть равнодушным "летописцем". Он активно противодействует злу. Прежде всего - в своих предчувствиях светлого грядущего. Жажда добра, справедливости, красоты "торопит" его. Так возникает побуждение совместить объективное изображение мира с авторским поиском Прекрасного.

По замыслу автора главная идея поэмы - идея духовного воскресения падшего человека. Ее должен был воплощать в первую очередь главный герой поэмы. "И может быть, в сем же самом Чичикове страсть, его влекущая, уже не от него, и в холодном его существовании заключено то, что потом повергнет в прах и на колени человека перед мудростью небес"4, - предсказывает он грядущее возрождение своего героя в первом томе "Мертвых душ", потому что духовное возрождение - одна из высших способностей, дарованных человеку, и, по Гоголю, этот путь открыт всем. Потому-то герои первого тома "Мертвых душ" обладают не такими уж отвратительными и уродливыми качествами, как может показаться вначале. Богатырские свойства и практичность Собакевича, хозяйственная бережливость Плюшкина, мечтательность и радушие Манилова, молодецкая удаль и энергия Ноздрева - качества сами по себе не плохие и не заслуживают осуждения. Но у Гоголя все это льется через край, доведено до излишества, выступает в извращенной гипертрофированной форме.

И заслуга Гоголя в том, что он хорошо почувствовал и показал, что возможность преобразования человека опирается на реальную почву, но, как опытный художник, он сознавал, что до воспаренного русского человека его мечты еще далеко.

Обратимся теперь к Чичикову. В нем наиболее полно сконцентрировал все свои замыслы писатель. Чичиков - мошенник, вполне определенное лицо, представляющее нарождающийся класс предпринимателей. Характер Чичикова исследуется во всех аспектах. Гоголь заглядывает в душу Чичикову, ловит моменты подлинно человеческих страстей и движений его души. Так, в шестой главе "Мертвых душ" Чичиков возвращается в самом веселом расположении духа: "Всю дорогу он был весел необыкновенно, посвистывал, наигрывал губами, приставивши ко рту кулак, как будто играл на трубе, и, наконец, затянул какую-то песню, до такой степени необыкновенную, что сам Селифан слушал, слушал и потом, покачав слегка головой, сказал: "Вишь ты, как барин поет!".

Чичиков и песня?! Но для песни нужно человеческое сердце, чуткое и доброе. Так значит, в душе приобретателя есть еще место песне. А где нашлось место песне, всегда найдется место и другим человеческим чувствам.

В седьмой главе "странная" песня уступила место необычному искреннему волнению Чичикова о судьбе мужиков: "Когда взглянул он потом на эти листики, на мужиков, которые точно были когда-то мужиками, работали, пьянствовали, извозничали, обманывали баб, а может быть, и просто были хорошими мужиками, то какое-то странное, непонятное ему самому, чувство овладело им".

В пятой главе встреча Чичикова с прекрасной блондинкой позволяет Гоголю высветить истинную ценность жизни. Позже, в восьмой главе, Чичиков познакомится с таинственной незнакомкой и остановится "будто оглушенный ударом". "Странная" песня и прочие лирические волнения Чичикова ничто по сравнению с родившимся возвышенным чувством любви: "Видно, так уж бывает на свете; видно, и Чичиковы на несколько минут в жизни обращаются в поэтов: но слово "поэт" будет уже слишком".

Разве не отражают эти слова Гоголя мечты о подлинно поэтическом начале в сознании противоречивой чичиковской личности? Человек, способный к высшему человеческому чувству любви, может нравственно переродиться и направить свою жизненную энергию на благо человечества.

А энергии и жизненной хватки Чичикову не занимать. Весь свой незаурядный практический ум, железную волю в преодолении препятствий, знание людей, упорство в достижении цели неутомимый Чичиков использует для своего личного обогащения, применяя при этом всевозможные, пусть даже нечистые, средства.

Гоголь буквально тосковал об активном, честном, добром, смелом характере. "Где же тот, кто бы на родном языке русской души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово "вперед!", кто, зная все силы и свойства и всю глубину нашей природы, одним чародейным мановением мог бы устремить нас на высокую жизнь?" - восклицает Гоголь в одном из лирических отступлений второго тома.

Вот почему во втором томе "Мертвых душ" Гоголь так ярко предстает перед нами как писатель, одержимый верой в моральное возрождение совершенных форм труда и жизни, воспитание высоких чувств и помыслов. Однако единственным средством утверждения этого становится одно лишь воспевание абстрактного абсолютизированного добра.

Делая попытку создать во втором томе ряд положительных героев, Гоголь был исполнен уверенности, что именно моральное возрождение господствующего класса приведет их во главе с просвещенным монархом к служению общему благу, обеспечит счастье народа и процветание отечества. В связи с этим и появляются надуманные образы "идеальных" людей, таких, как рачительный и умный хозяин Костанжогло, благодетель крестьян, добрейший и высоконравственный откупщик Муразов, одухотворенная и чистая генеральская дочь Улинька Бетрищева и генерал-губернатор, призывающий воров-чиновников заняться нравственным самосовершенствованием.

В свое время В. Г. Белинский предостерегал Гоголя: "...Наша жизнь еще не сложилась и не установилась, чтобы могла дать литературе этот идеал"5. По мнению великого критика, воплощение этого идеала как нормы - дело будущего, а Гоголь старается забежать вперед и терпит неудачу. Как только из обличителя пороков общества он превращается в проповедника всеобщего примирения, так сразу же присущее ему дарование и мастерство отказывается ему служить.

Главная же заслуга второго тома "Мертвых душ" мне видится в том, что Гоголь дал последующей литературе неисчерпаемые темы, и ведущая тема, завещанная Гоголем, - это тема нравственного перерождения и совершенствования человека. Именно с Гоголя начинается религиозно-нравственный характер русской литературы, ее мессианство. В этом большое значение Гоголя, помимо его значения как художника. Он подтолкнул русских писателей перейти к поиску совершенной жизни и ее идеала.

Мысли Гоголя о личном нравственном совершенствовании сами по себе верны, но в действительности через эту идею он подходил к проповеди социального христианства и в своем религиозно-нравственном фанатизме впадал в невыносимый морализм. Гоголь хотел преобразовать Россию посредством добродетельных генерал-губернаторов и генерал-губернаторш. Сверху донизу сохраняется авторитарный строй. Высшие - добродетельны, низшие - покорны и послушны. Именно так представлена эта идея социального христианства в его книге "Выбранные места из переписки с друзьями" (1847 г.).

Гоголь хорошо видел и стремился воплотить историческую перспективу преобразования человека, однако это до сих пор по достоинству не оценено. Изменить человека, его душу Гоголь предполагал при помощи слова, но его учительская настойчивость и прямолинейность очень раздражали "соотечественников, которых он любил". "Выбранные места..." вызвали небывало широкий резонанс в русском обществе, никого не оставили равнодушным. "Эта была крайне противоречивая, трудная книга. Автор взял на себя непосильную задачу указать людям выход из "современной путаницы". И сам же запутался в сложном лабиринте политических и нравственных проблем, решение которых оказалось ему явно не под силу"6.

Гоголь не смог дать образец идеального человека, так как искал лишь христианско-утопический идеал. В этом идеале ярко обнажилась противоречивость гоголевской мечты о человеке будущего. С одной стороны, в своем стремлении идеализировать образ Пушкина он приписывает ему смиренные монашеские черты характера, с другой - в приобретателе Чичикове, наоборот, ищет отголоски светлых созидательных страстей, под влиянием которых тот смог бы переродиться в высоконравственного человека.

Таким образом, Гоголь мыслил человека будущего то по аналогии с гениальной творческой натурой, то как морально-этическое "усовершенствование" буржуазно-предпринимательского типа. Очевидно, что прекрасная творческая натура и предприниматель-моралист (например, типа Эндрю Карнеги или Саввы Морозова) никак не согласуются друг с другом. Между двумя этими тенденциями в гоголевских исканиях идеала сохраняется неустранимое противоречие, которое все еще ищет и ждет своего разрешения. Можно с уверенностью сказать: для России и русской литературы более актуальной проблемы нет и сегодня.

Примечания:

1 Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М., 1959, с. 33.

2 Гоголь Н. В. Собрание сочинений в 7 томах. Т. 6. Статьи.- М., 1978, с. 63.

3 Там же.- Т. 7. Письма.- М., 1979, с. 158.

4 Там же.- Т. 5. Мертвые души. Поэма.- М., 1978, с. 232.

5 Белинский В. Г. Полное собрание сочинений в 10 томах.- М., 1953. Т. 10, с. 294.

6 Машинский С. И. Художественный мир Гоголя. М., 1979, с. 343.