Про Виталия Николаевича Сухоева легенды слагают. Накануне командировки в Мишкинский район мне рассказали такую.

Об особенностях национальной рыбалки

В последнее время зачастили в Мишкино иностранцы - то миссионеры, то ученые, изучающие обычаи марийской диаспоры... Развлекать чем-то ведь надо. Ну и пригласил Виталий Николаевич зарубежных гостей на рыбалку. По дороге на озеро Сухоев не молчал. Говорил. Преимущественно рифмой. "Евгения Онегина", "Анну Снегину" он способен декламировать без запинки в любое время дня и ночи. Да и стихов наизусть знает несметное количество. В числе самых читаемых и почитаемых поэтов - Шекспир, Гете, Пушкин Есенин...

...Русь, малиновое поле,

Синь, упавшая в реку.

Люблю до радости и боли

Твою озерную тоску.

Вот такой "озерной тоской" и оглушил Сухоев иностранцев хлеще динамита. Никак не ожидали они подобного, на рыбалку отправлялись не без опасений, поскольку даже в Канаде и Финляндии знают, как русские ловят рыбу. Поначалу остолбенели от немого восторга. Соловей всю ночь свищет. Озеро прекраснейшее. Стаи рыб поверху ходят, щука плещется, караси охотно клюют - по нескольку килограммов на брата поймали. Даже комары и те не раздражали, воспринимались как неотъемлемая часть процесса. На прощание решили выяснить:

- Откуда ты столько стихов знаешь?

- Да так вот живем: читаем, запоминаем. У нас все такие. Что особенного?

Финна это задело:

- В нашей стране специальные соревнования устраивают. Кто больше всех знает - приз получает. А у вас - просто так, на рыбалке, возле костра - Есенин и Пушкин.

Откровение Виталия Николаевича Сухоева про самого себя

Так широк его размах,

Не уложишь в писчий лист.

Он грибник, рыбак, охотник

И немного гармонист.

Эти стихи он процитировал применительно к скромной (действительно это так) своей особе. Но процитировал в шутку, конечно. И это все - правда. Но далеко не вся.

"Я никогда и нигде не работал, чтобы "от" и до" отрабатывать время. Мне это невыносимо скучно. От такой работы всегда бежал и ничуть об этом не жалею. И работал всегда там, где нравилось, где всего себя целиком отдать можно, всю душу в дело вложить.

До армии был экскаваторщиком. Интересно: когда копаешь на склоне крутой горы, машину постепенно тянет вниз. Поэтому экскаватор вынуждены были поддерживать два бульдозера, чтобы он не упал. Приходилось строить магистрали, газопроводы, нефтепроводы, бывал в Воронежской области, по Уралу "немало хаживал". Особенно запомнилось, как работал библиотекарем в селе Новотроицком, поскольку именно тогда познакомился с женой своей Ниной Николаевной, молодой учительницей. Понравилась работа в качестве фотокорреспондента районной газеты "Дружба". Очень интересно. Но сдернули меня и поручили командовать развитием спорта в районе. И тоже по душе пришлось. Кто в этом деле хоть сколько-нибудь смыслит - сумеет оценить: спортсмены нашего района не раз занимали первые места на республиканских соревнованиях. Это многого стоит. Потом работал фотографом. Это ж так здорово: не просто копировать лица людей, а делать их красивыми. Ведь некрасивых людей не бывает, важно поймать и передать эту особенную, только ему одному присущую красоту. Однако начальники этого никак понимать не хотели. Их даже качество мало интересовало, только выполнение плана. И для творческой работы не осталось никакой возможности. Махнул рукой и ушел в пожарники начальником караула. И неожиданно открылся простор для творчества: сутки дежуришь, трое - чем хочешь занимайся".

На грибы чутье особое, как у Шарикова на кошек

С уходом в пожарники у Виталия Николаевича началась новая жизнь, которая, в основном, продолжается и по сей день. Календарный год распределялся приблизительно так:

Январь и частично февраль - сезон охоты. Март и начало апреля - для него не очень хороший отрезок времени, поскольку охота запрещена, и вроде как заняться-то особенно нечем. Затем начинается рыбалка, сходит снег, зеленеет трава, пробуждается жизнь: появляются сморчки, вешенки. А уж когда спеют ягоды... Обычно мужчины собирать их не любят, он же - согласен даже в темноте, на ощупь. Затем - сенокос. Косить сено - любимейшее занятие. Так приятно слушать, как остервенело ходит лезвие косы по траве. И вдыхать терпкий дурманящий аромат.

Сбор грибов - вообще верх блаженства. Все подряд не собирает.

- Никогда не возьму с дырочкой от червя или сомнительный. Зачем? Когда сколько угодно добрых найду! Дай Бог только увезти. Белых грибов однажды так много было в этих местах, два огромных мешка насобирал. На мотоцикл грузили, как в товарный вагон: "Раз, два, взяли..." Я - как Шариков из "Собачьего сердца". Только он кошек по запаху чует, я - грибы.

Виталий Николаевич знает, столько мест грибных, что и дня ему не хватает на то, чтобы "владения" объехать.

Секрет поиска грибов от Сухоева:

- Во первых - нужен лес. Белые растут в березовых, чистых, утоптанных, а не в глухих, захламленных. Рыжики - в посадках. Чаще - в еловых. Реже - в сосновых.

Но вот отойдут грибы. Не успеет заскучать - как уже открытие охоты на уток, тетеревов. Чуть погодя - и на зайцев. И Виктор Николаевич с нетерпением цитирует из несравненной "Анны Снегиной":

"...Такая веселость во всем,

Теперь, Сергуша, по зайцу

За милую душу пальнем,

Я рад и охоте, коль нечем

развеять тоску и сон..."

Поэма эта мила ему еще и потому, что то, "снегинское" время так сильно похоже на наше:

- Говорят: "Пропала Россия". Она не сейчас, она тогда еще пропала, а может быть, и раньше. Надо же, такое сложное революционное время сумел Есенин таким поэтическим языком описать.

НЕПРОСВЕЩЕНИЕ - ВОТ ЭТО ДИКОСТЬ

Виталий Николаевич убежден, что просвещение - это прежде всего способность абстрактно мыслить.

В свое время он пытался учиться на филологическом факультете Бирского учительского института. Не получилось - бросил, поскольку понял, что умнее от этого не станет. Было подспудное желание попробовать поступить на философский. Но такого факультета поблизости не было, и потому желание так и осталось нереализованным. А хотелось бы самому найти ответ на вопрос: "Зачем человек живет?" и осознать все вокруг происходящее. Но по тем временам простору для такого рода поисков не было, студентам преподносили уже готовые истины, ни обсуждению, ни, тем более, сомнению не подлежащие!

И Виталий Николаевич сделал для себя окончательный и бесповоротный вывод, что просвещение - это понятие более философское и существует оно в первую очередь для тех, в ком "мощи духа не убила плоти сила".

Сухоев не может точно сказать, когда появилась у него страсть к любомудрию. В школе учился с интересом. Библиотекарю даже запретили выдавать ему книги: стал читать на уроках. Повезло в армии, ибо служил в самом Кремле, где была богатейшая библиотека. Сначала - в охране, проверял у входящих пропуска. Спал чрезвычайно мало, потому что много читал и оторваться не мог, и возможность упускать не хотелось - где ж еще такое скопище книг по тем временам можно было найти?! Дочитался почти до потери сознания: участились сильные головокружения. И тогда его перевели в хлеборезы, но от книг отлучить все равно не получилось. Наоборот, еще больше убедился, что не хлебом единым... И все свободное от резания хлеба время тратил не на пивные погребки, как многие сослуживцы, а на музеи, театры и особенно книги.

Гете, например, он и до армии читал, но когда взял "Фауста" в переводе Холодовского, вновь изумился: как точно, емко! И как можно такое наизусть не запомнить?! Такие глубочайшие философские мысли таким простым языком мог выразить только гений.

В тот период открыл для себя и творчество Есенина, которое прежде было запрещенным. В увольнения, как правило, отправлялся в Третьяковку. Раз сто в ней побывал, столько картин, подлинных шедевров искусства, детально рассмотрел. И все же пришел к выводу: "Нет совершеннее того, что создала природа. Ни один художник, ни один музыкант не в силах сотворить подобного. Ни один творец из числа смертных никогда не сможет своим искусством так удивлять мир, как это умеет природа, она никогда никого не обманет. Ею всегда можно восхищаться, любоваться, слушать - и никогда не устанешь, ибо она не несет ничего разрушительного, с ней всегда хочется жить в мире, в гармонии". Как у Гете.

"Я лес различаю

И ланей в лесу.

И жизнь мне по нраву,

И я с ней в ладу".

Так он и живет: в согласии с окружающим миром и самим собой. И еще про себя говорит так: "Я - пенсионер, только очень молодой".

В чем секрет этой молодости? Утверждает, что в людях, его окружающих. И перечисляет родных, близких, друзей. И даже тех, с кем случайно и на время свела его судьба. Все они - люди исключительные, склонные к абстрактному мышлению, любомудрию. Особенно оживляется, когда вспоминает тестя Николая Степановича Никулина, которого называет не иначе как...

СТАРИННЕЙШИЙ ЧЕЛОВЕК

Он родился в 1887 году, прожил 91 год. Бывало, воспоминания свои начинал так:

- Вот, ребята, недавно я в армии служил...

- Когда это недавно?

- В 1911 году.

- Да это же еще при царе Горохе!

На царскую службу Николай Степанович был призван из села Новотроицкое. Служил во Владивостоке, однажды собрался уехать в Америку. Вместе с товарищем часто видел, как причаливал иностранный пароход и люди сходили по трапу такие нарядные, словно цветущие маки. Но побегу за океан помешала первая мировая война. И вместо Америки они отправились на фронт. Войну тесть осуждал: "Это был сговор Вильгельма с царем. Не иначе". А на фронте ходил в атаку на вражеские пулеметы. Три ребра повредил. А потом, после войны, ходил пешком в Бирск за пенсией вместе с одной женщиной, у которой муж еще в рекрутах служил - 25 лет.

В 1916 году врач сказал Николаю Степановичу:

- Колька, если тяжело работать не будешь, еще годов 10-15 проживешь...

Но ошибся, лет так на шестьдесят. Может, сказалось то, что редким оптимистом по жизни был этот человек.

ДОМА - В СЧАСТЬЕ, ИЛЬ СЧАСТЬЕ - В ДОМ

Как ни странно, но по части оптимизма кремлевский хлеборежец весь пошел в своего тестя, стариннейшего человека. Это его отношение к жизни целиком и полностью разделяют жена Нина Николаевна и дочь Татьяна. Виталий Николаевич признает, что во многом благодаря им удалось сберечь и разжечь ту искорку любомудрия, что вспыхнула давно, в Кремле. Они никогда не завидовали: у соседей то, это есть, а у нас...

-- У многих есть дома по два, по три этажа. Но нет на этих этажах ни мира, ни согласия. Говорят, для детей, внуков старались. А сами-то они чем заниматься станут, если у них все будет?! Разве что тлеть со скуки.