ОДИССЕЙ

Вернулся муж из командировки.

Достал ключ и перед самой дверью замешкался.

Не все в последнее время было благополучно в его семейной жизни. Накопилась масса разных проблем, дома - бардак, жена злится, ничего не успевает, жалуясь при этом на вечную усталость...

Ах, если бы все чудесным образом решилось за время его отсутствия! Хорошо было бы войти сейчас домой, а там - чистота, уют, любимые пончики на столе, и жена, улыбчивая, счастливая, как в первые годы супружества, обнимет на пороге, поцелует обрадованно...

Он, вздохнув, открыл-таки дверь и первым делом увидел зад.

Зад большой, явно мужской, в старом трико, двигающийся проворно навстречу. Обладатель его, потный толстяк, сопя от усердия, на четвереньках ползал по коридору, отдраивая пол платяной щеткой, которую макал в ведро с мыльным раствором.

Муж сконфуженно отвернулся и увидел в открытую дверь, что на кухне орудует породистый смуглый брюнет в клетчатом фартуке с вышитыми петухами.

Обойдя бочком толстяка на четвереньках, муж прошел в комнату. Там были еще двое.

Один неумело протирал окна газетой. Он то и дело откидывал голову назад, как художник, критически рассматривая результаты своих трудов, потом грустно дышал на стекло, тер его снова, опять смотрел и печалился еще больше. При этом пальцами оставлял по всей поверхности жирные следы, замечал это, ужасался, затирал их и ставил новые отпечатки.

Второй шил на швейной машинке.

Муж хотел удивиться, но тут из спальни вылетела супруга в бигудях и со словами "Рано, рано еще, через полчаса приходи!" вытолкала его обратно на лестничную площадку.

Он засек время и стал ждать.

Через полчаса достал ключ, но перед самой дверью замешкался. Положил ключ обратно в карман и вежливо постучал.

Тут же открыла жена в клетчатом фартуке с вышитыми петухами, улыбчивая, счастливая, как в первые годы супружества, обняла на пороге, поцеловала обрадованно, повела в комнату.

Пол был ослепительно чист, окна радостно блестели, аромат любимых пончиков щекотал горло, на диване, аккуратно сложенные, красовались обещанные полгода назад новые брюки.

Муж задумчиво прошел к окну, осторожно выглянул во двор. И тогда, краем глаза, заметил на стекле жирный отпечаток пальца. Оглянувшись - не видит ли кто? - быстренько затер след уголком занавески. Потом улыбнулся, сел за стол, взял газету и, довольный, потянулся за пончиком.

ЭХО

Сидит мужик у себя дома на кухне на табуретке и икает.

А в это время любовница его, блондинка крашеная, - у себя на кухне - маленьким ножичком яблоки на шарлотку чистит. И жалуется своей подруге на жизнь.

- Нет, ну ты подумай, - говорит она, - я его ждала-ждала, а он приперся пьяный вусмерть и давай орать под балконом. Что я ему, шлюха какая-нибудь?

Подруга сочувственно прихлебнула чай.

- Ик! - сказал мужик у себя дома.

- Ну и, конечно, соседка-бабка, стерва, курва одноглазая, обрадовалась: с лоджии свесилась - не дай бог, что не услышит! Времени - первый час, ей спать давно пора, а она - как в цирк собралась. А он - нет, ты понимаешь? - кричит: "Эта, что ли, бабка тебя достает? Ща мы эту бабку сделаем!" А че - он бы сделал. Он бы ее с этой лоджии выдернул, как репку! Ты же знаешь, какой он у меня. - Мечтательно повозила масляным пальцем внутри сковородки. Присыпала дно толчеными сухарями. - Ураган!

- Да чтоб тебя! - не выдержала жена мужика, поднося ему очередной стакан воды. Он, беспомощно моргая, начал пить большими глотками, но икнул громко, прямо в стакан, и закашлялся. Жена безнадежно вздохнула.

- А что ее второй этаж - он бы и ко мне, на третий, запростяк залез! - Любовница шумно двинула шарлотку в духовку и налила подруге еще чаю. - Я ведь сама его домой отправила. Так и сказала: "Шел бы ты, родной, к супруге, что мне твоей рожей пьяной любоваться!"

Жена повернулась от раковины со следующей порцией воды, внимательно посмотрела на посиневшего, с выпученными глазами мужа, поставила стакан на стол и решительно вышла в коридор.

Там она вытрясла из мужниного пиджака записную книжку, которая сразу привычно раскрылась на странице с буквой "Ц" в верхнем углу. Набрала телефонный номер, обозначенный в книжке только инициалами, и сердито заговорила в трубку:

- Э, слушайте, ну сколько можно! Будет уже трепаться - часа три ведь, как начали. Вам лишь бы "ля-ля", а у меня мужик вон совсем кончается! Ну что, в самом деле, покою от вас нет. Человек - с похмелья, а вы его еще икотой доканываете. Живо заткнитесь там, а то я за себя не отвечаю!

Блондинка выслушала эту речь с язвительной физиономией, повесила трубку и, почесав толстую ляжку, повернулась к собравшейся уходить подруге.

- Ну ладно, спасибо тебе, хоть душу отвела, а то совсем тошно без него. Хотя я его сама домой отправила. Ты вечером как - свободна? А то заходи часикам к одиннадцати, сразу на ночь отпрашивайся - потрепемся вдоволь. Я тебе про него еще ого-го сколько могу порассказать. До утра хватит.

И она мстительно посмотрела на телефон.