Если перечислять, кем в своей жизни работал инженер-электронщик Валерий Павлович, то список занял бы несколько страниц и, все равно, мало бы что прояснил. Какую логику можно выудить из череды должностей от простого инженера до директора бани, от главного инженера проекта до дворника или инструктора по конному туризму? У Валерия Павловича была одна главная профессия - мастер на все руки. Ему пришлось освоить эти смежные для него профессии, поскольку зарплата инженера-электронщика не обеспечивала ни материальные, ни духовные его потребности. Он умел делать очень многое и делал хорошо, знал это и хотел получать за свою работу соответствующий эквивалент. Презренный металл не жег ему рук. Да, собственно говоря, почему должен был жечь?

Валерий Павлович в каждый квадратный сантиметр тщательно подметенного тротуара, в каждый установленный им вентиль или унитаз вкладывал не просто труд, но и какую-то часть самого себя, которая тоже создает нечто. Некую стоимость, не имеющую названия в той политэкономии, которую Валерий Павлович изучал когда-то. Он и не задумывался над этим. Работы и так хватало. По десять-двенадцать часов в день Валерий Павлович крутился на своем видавшем виды "Москвиче", мотаясь то к одному, то к другому клиенту. По дороге подбрасывал кого-нибудь. Лишними десять-пятнадцать рублей никогда не бывают.

Нет, Валерий Павлович не был стяжателем. Он любил зарабатывать и любил тратить. Семья, как известно, требует изрядных сумм, когда есть и жена, и сын, и дочь. Кроме хлеба насущного нужны были и книги, и компьютер, и походы. Да мало ли что необходимо нормальной семье.

Вот исходя из этого и построил свою жизнь Валерий Павлович. А чего он никак не мог организовать, так это отпуск. В походы теперь ходил сын, а на дачу отправлялись жена и дочь. Сам же Валерий Павлович не мог оторваться от очереди своих заказов, не мог сказать клиенту, что устал смертельно и нет у него сил думать о чужом младенце, когда отключили горячую воду, и не будет он возиться с бойлером. Ну не в состоянии был Валерий Павлович все это выговорить. Да и помочь людям все равно надо. По ночам ему снился дюбель, который никак не хотел держаться в стене. Валерий Павлович тревожно просыпался, и хотя он понимал, что это всего лишь сон, сделать ничего не мог: мозг помимо его воли сам начинал работать - придумывать способы, как укрепить проклятый дюбель, чтобы он никуда не делся. Снова заснуть получалось плохо. А в те редкие свободные дни, когда у Валерия Павловича действительно была возможность съездить, хотя бы до вечера, на речку или на дачу, он ловил себя на том, что душа его мечется, нет ей покоя, когда нет работы и некуда спешить.

Однажды, уже поздним вечером, Валерий Павлович тащился на своем усталом "Москвиче" домой. Подъезжая к улице Комсомольская, он увидел девушку, которая подняла руку в надежде, что кто-нибудь откликнется на ее просьбу и подвезет. "Может, по пути", - подумал Валерий Павлович и притормозил. И тут он вспомнил, что в этом месте висит знак и остановка здесь запрещена, но действия его были автоматическими, и машина остановилась. Он так же автоматически распахнул дверцу и сказал: "Садитесь быстрее!"

Девушка, однако, не спешила. Валерий Павлович увидел несколько машин, стоящих у тротуара, и капитана - инспектора ГАИ, который уже направлялся к нему. Процедура длилась недолго. Полминималки перекочевали к инспектору, а Валерию Павловичу досталась квитанция.

Инспектор Игорь Петрович, можно сказать, всю свою жизнь бросил под колеса автомобиля, за рулем которого сидел нарушитель правил дорожного движения (в дальнейшем Правила). Игорь Петрович патологически не мог не заметить даже малейшего отклонения от Правил. Наказание было неминуемо, как древнегреческий рок. Вроде бы, что в этом такого? Служба есть служба. Наказывал он всех подряд, как говорится, невзирая на лица: и простых автолюбителей, и профессионалов, и своего брата эмвэдэшника, и, что хуже всего, начальство. Здесь-то, по всей видимости, и была зарыта собака, которая время от времени вырывалась на красный свет и хватала инспектора за пятки.

Годы шли, инспектору перевалило за пятьдесят. Приближалась пенсия, а капитан всем своим нутром чуял: никогда он не будет майором. От этого, тем не менее, суровость наказаний не уменьшалась, но и не увеличивалась. Так же ничего не изменилось в его жизни и после того, как он узнал, что у сменившегося за неделю до Нового года начальства лежит на подписи приказ о присвоении ему очередного звания. Природу человека трудно переделать, особенно такого, как Игорь Петрович. Инспектор все свои душевные силы отдавал наказаниям в вечной борьбе со злом нарушения Правил.

Последнее время Игорь Петрович облюбовал место на углу Комсомольской. Рядом был институт, и после занятий длинноногие будущие специалистки, спеша домой или на свидание, голосовали на дороге. Несмотря на запрещающий знак, водители останавливались. И тут наступал момент истины. Справедливости ради следует отметить, что Игорь Петрович несколько раз пытался объяснить девицам, что здесь останавливаться нельзя и машины ловить лучше в другом месте. Но профилактическая работа эффекта не имела, а наказать инспектор мог только водителей, что он и делал.

Валерий Павлович же, расстроенный, поехал домой. Он уже начал забывать эту историю. Но когда примерно через месяц Валерий Павлович снова проезжал мимо этого места и снова к своему удивлению остановился, чтобы подобрать попутчика, он увидел не менее удивленное лицо инспектора. Обоим стало ясно, что они помнят тот первый случай. Как же это он? Глупость какая-то! Игорь Петрович выписал квитанцию, Валерий Павлович уехал.

Прошло еще несколько дней, Валерий Павлович, измотанный клиентами, возвращался домой. Была предновогодняя ночь, ему бы давно следовало сидеть дома и готовиться к встрече Нового года! Но бывший, казалось бы, беззаботный ведущий инженер, а теперь якобы свободный предприниматель не мог все бросить и сойти с дистанции. Он должен был выполнить все заказы, тем более что клиенты в эти дни даже без всяких намеков с его стороны платили больше.

На углу Комсомольской никто не голосовал. Не было вереницы машин. Инспектор одиноко стоял у обочины. Валерий Павлович притормозил и остановился рядом с ним. Водитель и инспектор оторопело смотрели друг на друга пронзительно измученными глазами. Волшебная прозрачная синева предновогодней ночи окутала их, понесла куда-то прочь. Это был, наверное, миг прозрения. Им бы шагнуть друг к другу, пожать руки, обняться, рассказать о тяжести взятых на себя обязательств. Им бы сесть в машину, поехать домой сначала к одному, потом к другому, соединить усилия и встретить Новый год вместе.

Так и стояли они, глядя в глаза друг другу и не веря в реальность происходящего. Валерий Павлович мял в руке деньги, Игорь Петрович вертел квитанцию. Они машинально обменялись бумажками. Валерий Павлович сел в "Москвич" и поехал, а Игорь Петрович поплелся домой пешком.

Волшебная синева больше не окутывала их, превратившись в плохо освещенную фонарями уличную серость.

А ведь могло что-то перемениться в их жизни. К лучшему ли? К более светлому и легкому, радостному? Ведь был тот волшебный миг, когда...

Не привелось.