Была у Андрея Ивановича одна слабость - он любил свою падчерицу Юлии. Он ее... нет, не то, что вы подумали, наоборот, по-своему жалел и даже пытался воспитывать. Насчет дискотек. Конечно, девушка должна знакомиться с молодыми людьми - это естественно, но знакомиться надо в меру, не перенапрягаясь. И домой надо возвращаться вовремя, до одиннадцати часов. Приходить после одиннадцати недопустимо, а не ночевать дома вообще преступление. Так хорошо воспитанные девушки не поступают. Хорошо воспитанные девушки стараются не огорчать своих родителей. Которые прилагают столько усилий для их воспитания и образования.

Насчет джинсов. Конечно, можно носить, раз уж пошла такая мода, даже в обтяжку, но не в столь откровенной форме. Это называется провоцирующим поведением - если девушка при помощи одежды слишком уж откровенно подчеркивает свои округлости.

И в хозяйстве должен быть порядок - почему это везде немытая посуда, недоеденные куски хлеба. Так быть не положено. Хлеб - всему голова...

Словом, Андрей Иванович умел проводить назидательные собеседования. Без особого нажима, внушая этому легкомысленному подрастающему поколению общепринятые нормы поведения.

Юлия реагировала по-разному. Как правило, довольно равнодушно, иногда, впрочем, возмущалась, или, наоборот, огрызалась, ухмылялась, ехидничала, посмеивалась.

Насмешливое отношение было обидно. Ведь он столько старается для нее и ее матушки, а они... Да еще эта теща Ольга Дмитриевна - баба еще та, палец в рот не клади... Словом, между этими тремя женщинами какое-то не совсем понятное ему доброе согласие. А он вроде бы не совсем им родной. Ну, пил раньше, ну, всякое бывало, так ведь, как говорится, кто старое помянет...

Вообще-то женщины старое не поминали. Да, уже десять лет как Андрей Иванович ни-ни, ни капли, даже по праздникам...

Жена Анна Петровна, признаться, долго не хотела в это поверить. Не выдержит мужик, сорвется... Однако проходит год, другой, третий. У Андрея Ивановича такой вид, словно он никогда спиртного не пробовал. Отстроил заново усадьбу, развел плодовый сад, дома чистота и порядок, мир и согласие. Казалось бы, живи да радуйся...

Жили и радовались, но все как-то не вполне искренне, что ли. Жена и Юлия то и дело выпрашивают у него деньги. Не в наглую, конечно, не напрямую, а так, смешком, улыбочкой, как бы между прочим... Характер у Андрея Ивановича простецкий, накопительством никогда не занимался, но, как только вышел на пенсию, стал несколько прижимист и подозрителен. Бывало, лезли в голову разные невеселые мысли. Нет промежду ними, домашними, настоящей душевной близости. Да и теща Ольга Дмитриевна, хотя и отдельно живет, всю дорогу у них пасется. Денег, правда, не просит, но о чем они все трое между собой шушукаются? Не то чтобы злоумышляют, но все как-то не по-совести...

Андрей Иванович без работы не сидит, все время что-то делает. Пока руки чем-то заняты, внимание рассеивается, не мучают мысли. Спроси его, не смог бы внятно определить, в чем именно мысль состоит. Сказать, что о неудавшейся жизни, было бы, пожалуй, не вполне точно. Внешне все выглядит благополучно. Даже соседи завидуют миру и согласию в доме.

Но Андрей Иванович хорошо знает, что мир и согласие достигаются уступками исключительно с его стороны. Жизнь ведь в основном состоит из бытовых мелочей. Каждый день надо завтракать, обедать, ужинать, мыть посуду, прибираться в комнате, смотреть телевизор... Андрею Ивановичу, например, хочется посмотреть футбол, и он переключает передачу на нужный ему канал. "Не по-ня-ла..." - врастяжку, с выражением какого-то крайне презрительного недоумения произносит Юлия, подходит к телевизору и переключает... Без комментариев, не пытаясь даже как-то объясниться. Она просто не понимает, как это Андрей Иванович поступает вдруг не так, как положено, а так, как ему хочется.

Женщины вообще смотрят на него с недоумением - иной раз не поймешь даже, в чем это "недоумение" состоит. Что он сделал не так? Ах да, он и запамятовал, что надо выбить ковер. Так уж повелось в доме, это его обязанность. Он выносит во двор и с ожесточением бьет этот сволочной, непонятно зачем купленный ковер, который годится разве что на то, чтобы собирать пыль. Или выносит он во двор помойное ведро - и это на глазах у всех соседей. Соседи на скамейках смотрят, как он, все-таки, вроде как хозяин в доме, выносит это... В то время как дома сидят ничего не делая три женщины. Вслух соседи ничего не говорят, но смотрят, смотрят... Хозяин выливает содержимое ведра и, съежившись, идет обратно в дом. Потому что ничего нельзя поделать. Не подойдешь же к соседу с замечанием, почему, дескать, ты на меня так смотришь? Постепенно Андрей Иванович утих окончательно и даже перестал делать замечания Юлии, чтобы лишний раз не ловить на себе ее насмешливые, глумливые или презрительные взгляды. Хотя и порывался иной раз спокойно, без раздражения объяснить, что дискотека - дело десятое... а вот хозяйство или учеба... Если бы спокойно, без нервозности объяснить ей нормы поведения и вообще... Ему почему-то казалось: человек поступает плохо или неправильно потому лишь, что ему вовремя не объяснили, как надо поступать, чтобы всем было хорошо... М... да... Надо бы ей как-то объяснить...

Андрей Иванович не успел ничего объяснить. Наоборот, выгнал ее из дома. Однажды, вернувшись вечером домой, Анна Петровна прошла на кухню, широко раскрыла глаза, выронила из рук сумки и без сил опустилась на стул. Андрей Иванович курил сигарету - а курить дома ему категорически запрещалось - и смотрел отнюдь не подавленно и не заискивающе. Совсем другой у него был взгляд, а на столе перед ним стояла уже наполовину пустая бутылка водки.

- Как же ты... - только и выдавила она из себя.- Ведь десять лет...

Муж демонстративно проглотил еще полстакана, неторопливо, с достоинством закусил. После чего, закурив, выдохнул дым прямо в лицо супруге.

- Как же ты...- она все еще не могла поверить, что после десяти лет ничем не нарушаемого спокойствия...

- Заткнись, шалава... - и, примерившись, щелчком метнул ей прямо в лоб непотушенный окурок.

Сердце у женщины невольно сжалось при столь знакомых интонациях, прежних, казалось бы, давно забытых пьяных выходок мужа. Попробовала было повысить голос, но тут же утихла и выскользнула из кухни, лишь только хозяин замахнулся пустой бутылкой.

Юлия выразила было презрительное недоумение при виде пьяного отчима, но тут же заработала пощечину, после чего пинком ноги была выкинута за пределы усадьбы с пожеланием идти на... и не возвращаться обратно.

Выслушав сбивчивый рассказ заплаканной внучки, объявилась в усадьбе теща Ольга Дмитриевна. Со старой и властной женщиной хозяин не посмел столь откровенно проявлять себя. Голоса не повышал, наоборот, доверительно жаловался на жизнь. Что вот, дескать, они на него верхом сели, дескать, раз он такой добрый, почему бы не того-сего... Вот здесь-то они и ошибаются, вовсе он не такой уж добрый, как им кажется, он еще покажет им, какой он есть... Теща в такт его рассказу кивала головой, покорно соглашалась, что с бабами оно точно иной раз как бы не совсем того, обещала поговорить с дочерью, чтобы та вела себя посдержанней, добавив (с осторожностью) насчет пьянства, надо бы тормознуться...

- Надо бы,- соглашается он со зловещей ухмылкой,- я уже десять лет как торможусь,- и посерьезнел вдруг, как бы в попытке осмысления этой почти что небывалой десятилетней трезвости. И ведь, действительно, прошли они как сновидение, незаметно, изо дня в день одно и то же, с утра до вечера, и все дни похожи друг на друга. Плотничал, столярничал, слесарил, все время что-то строил, возводил, строгал, пилил, шлифовал, точил, штукатурил, красил, белил, ремонтировал... Еще что? Смотрел телевизор, выбивал ковер, выносил ведро... Содрогнулся при этом воспоминании. Заикнись она теперь об этом мусоре, он ей ведро на голову наденет. Он ей покажет еще свой характер...

Опытная теща, ни в чем ему не противореча и рассеивая его внимание разной пустопорожней болтовней, уговорила его не показывать на сегодня своего характера и лечь спать.

"Показ характера" продолжился на следующий день. Он смутно помнил, что вчера было что-то невозможно постыдное. Мелькало в памяти - перепуганное лицо жены, недоумевающий взгляд дочери, издевательская ухмылка соседа. Еще теща... Ольга Дмитриевна... Да, теща... И, главное, он никак не мог понять, почему? Так, вдруг... Ни с того ни с сего... Без видимой причины... Если бы какое горе, или неожиданная радость, которую надо обмыть. Или хотя бы вдруг тоска одолела... Нет ведь, не было ничего такого, провоцирующего. Он даже не мог вспомнить, о чем он думал и что чувствовал, когда шел в магазин, протянул равнодушной продавщице пятьдесят рублей, спокойным голосом потребовал пузырь... Думать обо всем этом было мучительно да в общем и не нужно. И вскоре настоятельная потребность похмелиться отмела все прочие думы, сомнения, ощущения. Раз уж так получилось, ничего не поделаешь. Порой в нетрезвой голове мелькала мысль об этих десяти годах трезвости - жизнь казалась тогда такой спокойной, налаженной, устоявшейся...

Давно замечено: годы пролетают мгновенно, отдельный день тянется утомительно долго. Особенно с похмелья, когда ни сна, ни аппетита, одна лишь тошнота, и страх, и тоска... Он вышел во двор, окликнул соседа, с хрустом вытянул из кармана две пятидесятирублевки...

Сосед, обычно несколько надменный и насмешливый, сегодня всем своим видом выражал готовность выполнить любую прихоть рачительного хозяина. Из магазина он вернулся, однако, не один, а с каким-то другом. У этого друга объявился еще один друг, который пришел с подругой. У подруги, в свою очередь, оказалась еще одна подруга, которая пришла с другом... Вскоре вся усадьба наполнилась шумом, гвалтом, выяснением отношений. Он то и дело посылал кого-то в магазин, с грустью чувствуя, что пятидесятирублевок становится все меньше, а друзей все больше. Порой намекал им, что, может быть, пора уже разбегаться. Видимо, запамятовал, что раз начавшийся базар-вокзал так просто не разбегается, в приказном порядке не ликвидируется. Никто не слушал его, не считался с его настроением. "Друзья" и "подруги" целиком ушли в свои переживания и разборки... Вернувшаяся к вечеру жена с трудом разогнала неуместное собрание. Он заснул, точнее, потерял сознание с перепоя, а наутро - пробуждение, еще более тяжкое, чем прежде, и не хотелось больше никого видеть; он крадучись пробрался было до магазина, чтобы втихаря, незаметно взять чекмарик и похмелиться в одиночестве, но друзья уже караулили его выход, подходили, одни веселые, разболтанные, другие, наоборот, угрюмые, заспанные, но все одинаково жаждущие...

Во время вчерашнего "застолья" образовались уже какие-то связи, которые так просто не порвешь; надо здороваться, напускать на себя, согласно дворовому этикету, веселость и наплевательское ко всему отношение; кого-то, оказывается, он вчера обидел неосторожным замечанием; надо оправдываться: дескать, извини, друг, сам понимаешь, по-пьянке все это; не всухую, конечно, оправдываться, надо опять же, брать пузырь, дабы как-то загладить обиду; одной бутылки, естественно, мало, эти пьяные обиды так просто не забываются; а после третьей бутылки он опять, оказывается, кого-то обидел, надо как-то заглаживать и эту обиду... Это сцепление разного рода пьяных обстоятельств бывает довольно мучительно. Когда человек неосторожным приглашением кого-то в гости, недостаточно продуманным словом уже втянут в нескончаемую череду разборок; когда его вдруг окружают "друзья", каждый со своим самолюбием и амбициями, и за каждым "другом" тянется хвост...

В какой-то момент он сумел обрубить все "хвосты", волна "дружеского" нашествия схлынула, но пустота и горечь в душе оставались. Предстояло заново монтировать все то, что было разрушено в одну неделю.

Прежде всего предстояло вернуть в семейство заблудшую дочь Юлию. Предварительно выпив для храбрости, он отправился к теще, где приютилась Юлия. Разговор повел круто: собирайся и - домой! После того, как сумел разогнать пьяную компанию и жена в последнее время как-то присмирела, почувствовал вдруг уверенность в своих силах. Надо было навести окончательный порядок в семействе и вообще в жизни. Хватит там всяких сюсюканий, туда-сюда и кое-как. Женщины должны понять, кто хозяин в доме. У настоящего мужика может быть лишь одно слово. Если два слова - это уже не мужик. Мелькало в нетрезвом сознании даже кое-что лирическое. Скажем, Юлия начнет извиняться за свое несознательное поведение, а он великодушно извинит ее легкомыслие. Но чтобы в будущем ни-ни, а то... И на дискотеках надо пореже бывать. И насчет этих самых джинсов...

Воспитательного сеанса, однако, не получилось. Юлия не была расположена извиняться за свое несознательное поведение. Наоборот, поперла на отчима бурным накатом. И смотрела на него с нескрываемым презрением. И ясно дала понять, что видит в нем не твердого духом родителя, который хоть и строг, но справедлив, а что-то такое аморфное, склизкое, несерьезное, которое лишь по-пьянке петушится.

Он, донельзя уязвленный подобной характеристикой, возвысил было голос, но оказалось, что она умеет возвышать голос не хуже его. Может быть, даже лучше. Без промедления и задержки обрушивая на его похмельную голову донельзя оскорбительные эпитеты. Получилось так, что зря он храбрится. Никакой он не крутой и не хозяин, а призванный в постоянной работе, покорности и трезвости нести свое земное предназначение обыватель.

Сначала он возмущался, потом, резко окоротив себя, пытался договориться по-хорошему. Дескать, в семье всякое бывает, надо бы, не обостряя ситуацию, как-то сгладить...

По-хорошему не получалось. Юлия отнюдь не была расположена что-то сглаживать и до того обострила ситуацию, что Андрей Иванович, не выдержав нескольких особенно болезненных уколов по самолюбию, ударил ее в голову ножом.

Суд поверил его уверениям, что убивать не хотел. Ударил-то как-то не всерьез, вскользь, но тем не менее кровотечение было обильным.

История умалчивает, проглотил ли хозяин после этого еще водки. Или и без добавления был уже изрядно нетрезв. Даже после удара и вида крови не утих, не протрезвел, а продолжал находиться на взводе. Окровавленная Юлия добежала до дома брата. Жена брата, прибежавшая в усадьбу, видела в окно, как смирно, сложив руки на коленях, сидят на диване теща со своим сыном, а хозяин ходит перед ними взад-вперед и о чем-то разглагольствует. Как потом выяснилось, прежде всего он поведал своим родичам, что Юлия наверняка теперь трупом лежит или останется дурочкой на всю жизнь. После этой черепно-мозговой травмы. Что он отныне не позволит помыкать собой. Они его знали с одной стороны, а теперь узнают и с другой. Он еще покажет им свой характер.

Показать свой характер Андрей Иванович не успел. Приехавшая милиция забрала бытового хулигана с собой - на предмет составления протокола и возбуждения уголовного дела.

Женщины, очнувшись от потрясений и темпераментных возгласов типа того, что расстрела для него, изверга, мало, потом, маленько поостыв, невольно задумались. И не в меру темпераментная Юлия, и ее несколько вялая по характеру мама, и рассудительная бабушка, избегая глядеть друг на друга, никак не решались вслух высказать мучающую их всех мысль: конечно, бить девочку ножом по голове - поступок, мягко говоря, предосудительный, но все-таки, каким бы он ни был, пьяным или трезвым, все-таки мужик, труженик, добытчик. Да и жене по ночам хоть какое-то утешение. Она уже смотрела на дочь с нескрываемой неприязнью. Раздражало в ней все: джинсы, прическа, походка, словечки, привычка смотреть на всех свысока и презрительно кривить губы. И вообще эта вызывающе-откровенная ее молодость, белизна зубов, ослепительность улыбки, нетронутая страданиями и переживаниями свежесть.

Превозмогая неприязнь, она просила дочь не давать показаний против отца. То есть вообще отрицать факт телесного повреждения теперь, конечно, невозможно, но как-нибудь помягче, что ли... В суде все три женщины просили не наказывать его слишком строго. Упирая на то, что десять лет он не пил и все было в порядке (хотя в порядке было не все), что это случайный эпизод в его жизни, и не характеризует его как личность.

Суд учел смягчающие вину обстоятельства: преступление совершил впервые, в содеянном чистосердечно раскаивается, характеризуется положительно, преклонный возраст, болезни...

В итоге - два года шесть месяцев строгого режима.

Два года - не двадцать лет. Пролетят они незаметно. Юлия, по слухам, взялась за ум, дискотек не посещает, пива не пьет, сменила джинсы на обыкновенное платье и усиленно готовится к поступлению в институт. Интеллект ее не пострадал, лишь шрам на голове напоминает о пережитом приключении. Мама, как всегда, днем работает, вечером возится по хозяйству и периодически готовит передачи мужу, отбывающему наказание. Бабушка несколько сдала в последнее время, стала глуховата, все время вздыхает, крестится и переспрашивает - а, че?.. Он иногда пишет письма, нельзя сказать чтобы совсем сухие, но в то же время и без особых эмоций. В последнем письме сообщил, может быть, под настроением, что очень скучает по всем им, троим. Они читают это письмо вместе, потом сидят молча, каждая погруженная в свои мысли. Только бабушка все вздыхает, видя, как перекосилась дверь, отваливается нижняя ступенька крыльца, шатается забор в саду, а починить все это некому. Правда, к Юлии ходит один парень и вроде даже по-серьезному ухаживает за нею, но на хозяйство ноль внимания. Словом, утруждать себя ремонтными работами не торопится... Был бы Андрей Иванович! Оказалось, всем его не хватает.