Судьба сводила меня со множеством разных людей. Иные из них как звезды, свет которых греет нас долгие, долгие годы. К таким людям, без сомнения, принадлежит и мой однокашник по Стерлитамакскому башкирскому педагогическому училищу, уроженец деревни Юлдаш Ишимбайского района Нагим Якшыгулович Даутов.

В начале мая 1965 года в один из ярких весенних дней пришел он ко мне в Уфимский Дом офицеров.

Хотя с момента последней нашей встречи прошло 25 лет, я тут же узнал своего гостя. Меняющее всех время не оставило и его без своего внимания. Оно превратило хрупкого, подвижного юношу в немолодого, грузного мужчину, избороздило высокий лоб глубокими морщинами, иссиня-черные волосы густо припорошило сединой. А вот глаза ? глаза не изменились, они по-прежнему искрились юношеским озорством. Не прошла мимо моего внимания и примета нашего военного времени ? на груди однокашника сияли два ордена ?Красной Звезды?, медаль ?За отвагу? и множество других наград.

Мы обнялись, расспросили друг друга о жизни, и я поторопился спросить:

? Долго ли был на войне?

? Если не считать времени организации 112-й Башкирской кавалерийской дивизии с декабря 1941 года по июль 1942 года, исключить дни, когда я лечился от ран в медсанбатах и госпиталях, то пробыл в рядах действующей армии с самого первого дня войны и до последнего, ? отчеканил Нагим Якшыгулович. Потом задумался и добавил, уже мягче.? Спасибо Тенгри. Не стал торопить, не забрал к себе, на тот свет, раньше времени. Дал возможность увидеть результат нашей работы.

Хотя работал я военным журналистом не первый день, но редко приходилось встречать людей, которые прошли всю войну от начала и до конца. И вот мой земляк, однокашник, с которым вместе хлебали студенческую похлебку, оказался именно таким человеком. С быстротой молнии припомнил я башкирскую поговорку: ?Коли бог дает, то выкладывает прямо на дороге?. Но гость разом оборвал мои мысли:

? Зайни, еще поговорим с тобой обо всем, есть что рассказать друг другу. Но сейчас я нуждаюсь в твоей помощи.

? Что за важный вопрос?

? На первый взгляд, просьба пустяковая. Буквально пять-шесть минут поговорить бы с гвардии генерал-майором, Героем Советского Союза Кусимовым Тагиром Таиповичем. Я уже два раза был в его приемной. Но секретарша не дает даже слова сказать. Приходите, говорит, после 15 мая. До этого момента график генерала распланирован вплоть до минуты.

Если по правде, секретарша права. В те дни вся страна, весь советский народ готовился к 20-летнему юбилею Победы. Происходило это после долгого забвения Великой Отечественной войны, инспирированного Никитой Хрущевым. На уровне республики подготовка к празднованию была поручена Тагиру Таиповичу. В то же самое время проходила весенняя кампания призыва в ряды Вооруженных Сил СССР. И этим весьма важным, государственной значимости делом также руководил Кусимов. Где же тут найти время для решения частных вопросов?!

Правда, сомнений своих я не высказал. Только спросил:

? Может, действительно прийти после 15 мая? В настоящее время генералу и впрямь некогда.

? Может, оно и так, товарищ майор, ? холодно ответил гость.? Но ведь у нас, у башкир, есть поговорка: ?Перед смертью лучше хоть раз, но стрельнуть?. Чтобы потом не сожалеть, лучше выстрелить, не так ли?

Эти слова меня убедили, и я решил позвонить генералу. Спрашиваю у Нагима:

? Как тебя представить? Что у тебя за просьба?

? Имени-фамилии можешь не называть. Скажи только: ?Вас желает видеть сын бога войны?. Остальное он знает.

Робко набрав номер Тагира Таиповича по телефону экстренного вызова, я в ту же секунду услышал резкий, сухой голос:

? Кто это? Что вам надо?

Я представился и сказал:

? Вас хочет видеть сын бога войны.

? Где он? ? ничуть не удивившись, спросил генерал.

? Возле меня.

? Приведи его. Поторопитесь. В скором времени выезжаю в ?зеленый дом? (так тогда называли обком партии) по срочному делу.

Через пять минут мы уже были в кабинете генерала.

Генерал и в самом деле торопился в обком. Он стоял у окна, в руках у него была фуражка. Только мы переступили порог кабинета, как, к моему большому изумлению, Тагир Таипович бросился к Нагиму Даутову с распростертыми, словно крылья беркута, руками.

? Вот он, сын бога войны! ? сказал генерал, прижимая к груди моего однокашника. ? Жив! Молодец!

? Жив, Тагир-агай.

? А коли так, беркут-джигит, будем жить!

Генерал похлопал Даутова по плечу и обратился ко мне:

? Проведи Нагима в мой салон, хорошенько накорми. ?Молоком бешеной кобылы? увлекаться не советую. А вечерком поговорим как следует.

По привычке делать все обстоятельно, генерал не забыл дать поручение и начальнику офицерского кафе.

? Надя! ? приказал он по телефону. ? Сейчас придет майор Рафиков с гостем. Угости их получше. Налей коньяку, но только по сто грамм...

Надо ли говорить, что в кафе нас встретили словно ангелов.

Не помню, сколько мы там просидели. Зазвонил телефон. Я поднял трубку.

? Кто? ? спросил резкий голос генерала. Я ответил.

? А, Зайни, ты! Ну, как себя чувствует сын бога войны? В 20-00 ждите меня в кафе. О ночевке Нагима позабочусь сам. Все ясно?

? Так точно, ? ответил я. ? Но вечером не смогу посидеть с вами. Ночью отбываю в командировку, в Стерлитамак.

? Это твое дело. Нагима ты должен передать мне живым и невредимым.

В восемь вечера Тагир Таипович пришел в кафе. И снова они с Нагимом очень тепло привествовали друг друга.

До того я много раз был свидетелем, как Тагир-агай обращается с людьми. Надо сказать, что порой генерал бывал резок и требователен, притом сам никогда не любил наглых людей. Поэтому я не мог понять, почему он так тепло, по-родственному отнесся к Даутову. Спросить самого Нагима было неловко, да и не до этого было.

Сын бога войны! Будет уместным сказать, что в армии по традиции называют артиллерию богом войны. Отсюда-то и артиллеристы кто, как не ?сыновья бога войны?.

Но как Даутов стал известен генералу в этом качестве?

Об этом Нагим Якшыгулович расскажет сам в следующем очерке, в котором я позволил себе вести повествование от его имени.

Тогда я служил в резерве Главного командования Вооруженных Сил СССР в полку 85-миллиметровой зенитной артиллерии. В начале июня 1941 года нашу часть перевели в Западную Украину с местом дислокации неподалеку от государственной границы.

Командир батареи лейтенант Озеров коротко поставил задачу.

? Товарищи, за короткое время мы должны построить и укомплектовать позицию обороны, которая сможет противостоять вражеским самолетам, танкам и пехоте, ? сказал он. ? Каждый объект мы должны выстроить в соответствии с требованиями современного военного искусства. Помните: окоп для солдата ? и дом, и крепость.

Личный состав трудился, как говорится, не покладая рук. В результате место дислокации полка в кратчайший срок превратилось в укрепрайон. Были вырыты окопы, построены блиндажи, соединенные друг с другом путями сообщения. Расчеты, взводы и батареи заранее подготовились к возможному вторжению вражеских танков и пехоты.

А на государственной границе с каждый днем становилось все тревожней. Хотя до нее было около ста километров, ?солдатское радио? каждый день приносило неутешительные известия о провокациях вражеской стороны.

22 июня 1941 года нас подняли перед самым рассветом по команде ?Тревога!?. Подразделения были приведены в полную боевую готовность и расположились на своих позициях. Прошло немного времени, и нам объявили, что фашистская Германия вероломно вступила на территорию СССР.

Война началась для нас в неравных условиях. На Советский Союз предательски напала давно отмобилизованная армия Германии и ее сателлитов, набравшая большой опыт боевых действий при захвате Европы. Поэтому мы были вынуждены отступать. Наш полк проделывал это организованно, под руководством командиров и политработников. Как выяснилось впоследствии, в то время немало частей были охвачены паникой и отступали беспорядочно.

Наш полк отступал до города Шепетовка. В километре от него части было приказано перейти к обороне. Стояло туманное утро 3 июля 1941.

Несмотря на бессонную ночь расчеты тут же принялись за дело ? рыли окопы, прокладывали пути сообщения, производили проверку орудий. В скором времени все было готово к предстоящей схватке.

Врезалось в память напряженное усердие всех и каждого. Даже ?штатные юмористы? работали не поднимая головы...

Уже за полдень, когда стало вечереть, комсорг подразделения старшина Малахов вернулся с совещания у полкового комиссара. По приказу командира батареи лейтенанта Озерова он провел краткую беседу с личным составом.

? Только что мы слушали по радио обращение товарища Сталина, ? начал с совещания свое выступление комсорг. Малахов говорил с подъемом, с искренней верой в победу. Этот душевный настрой вдохновил и нас.

? Приказано любой ценой не пропустить в город ни одного фашиста, пока не завершатся работы по эвакуации из Шепетовки и тамошние части не перейдут на оборонительные позиции в тылу, ? поставил задачу личному составу командир батареи лейтенант Озеров. ? Эту задачу каждый должен выполнить с честью.

На ночь несколько бойцов были направлены наблюдателями на ближайший холм, расположенный в 400 метрах от позиций. Приказ был таков: если вражеские войска двинутся в нашу сторону, немедленно доложить. От первого дивизиона наблюдателем назначили меня.

Темная ночь. Небо скрыто плотными черными тучами. Моросит дождь. Мы, все четверо, всматриваемся вдаль, напряженно прислушиваемся к каждому звуку на той стороне. Там тихо.

Слева и справа от нас еле слышно урчат моторы. Изредка оттуда же долетают резкие, требовательные выкрики. Это наши части ?направляются на восток? из Шепетовки, отступают ? если говорить прямо. Командиры стараются сохранить порядок в колоннах. Вновь и вновь слышатся их голоса.

Нервы напряжены. Как ни старайся сосредоточить все свое внимание на наблюдении, в голове роится множество мыслей. Хочу того или нет, думаю о Шепетовке.

Шепетовка! Этот город известен мне с детства. Здесь родился и вырос автор моего любимого романа ?Как закалялась сталь? Николай Островский. Здесь он вступил на путь революционной борьбы.

Павка Корчагин!.. В школе, на уроках литературы, на пионерских сборах, а потом и на комсомольских собраниях мы говорили о нем, о его светлом и героическом образе, восторгались им...

Воспоминания незаметно перенесли меня в родные края. Там, в крохотной деревушке на высоком берегу прекрасной Агидели осталась моя дорогая мама, родные, друзья, вместе с которыми проводил пионерские сборы, вместе с которыми вступил в ряды Ленинского комсомола. Там живет и моя первая любовь, девушка, к которой я боялся даже прикоснуться. Конечно, они уже знают, что на западных границах нашей Родины началась и идет беспощадная битва с фашистскими захватчиками, битва за свободу советского народа и нашего социалистического Отечества. Они знают и то, что я сейчас нахожусь на передовой. Я успел написать письмо домой. Наверняка они его получили. Должны были получить...

Возник перед глазами и момент проводов в армию.

Душа у народа чуткая. Еще ничего не говорилось о войне ни в печати, ни по радио, но простые деревенские люди чувствовали, как сгущаются над страной черные тучи. Потому у провожающих был только один наказ.

Мама тогда прижала меня к груди, сказала:

? Дорога будет длинной и тяжелой, сынок. Пусть завершится счастливо. Хотелось бы мне на старости лет повозиться с внучатами, порадоваться им. Одна молитва у меня к Аллаху.

После этих слов она прижала меня к себе своими мягкими, теплыми, ласковыми руками. И хотя прошло много времени с тех пор, я все еще чувствовал это тепло.

Один из уважаемых в нашей деревне аксакалов тоже благословил меня.

? Нагим, сынок, ? сказал он. ? Ты у нас учитель, и потому не нуждаешься в особых наставлениях. Будь джигитом. ?Чем вернуться с черным ликом, лучше пусть вернется светлая слава, ? так наши мудрые старцы из рода Юрматы напутствовали воинов. Если придется воевать, не забывай эти слова.

Ровесники ? ребята, с которыми вместе росли и взрослели, не стали придумывать что-то особенное. Они просто напомнили мне слова Павки Корчагина о смысле жизни и добавили:

? Смотри, Нагим, хорошо служи, чтобы потом каждый армейский день вспоминал с гордостью!

Нет, не забыть мне их слова.

Да, мои сородичи, мои друзья и родственники, все советские люди верят в нас. Эту веру мы обязаны оправдать ? и я, и мои однополчане. Партия призывает нас драться за каждую пядь родной земли, до последней капли крови стоять за наши города и деревни. Для нас ее слово свято!..

Рассекая черное небо, блеснула стрела молнии. Прогремел гром, и моросивший дождь вдруг начал лить как из ведра. Мы укрылись плащ-палатками, но не ослабили внимания.

Летняя ночь, как известно, коротка. Но мы заметили, как она кончилась и как рассеялся сумрак. Наконец прекратился и дождь.

Все мы промокли до нитки, устали. Но не жалуемся друг другу. Понимаем, мы на войне.

Был уже пятый час утра, когда кто-то из нас неожиданно прошептал:

? Парни! Слышите? На той стороне загудели моторы! ? и жестом приказал всем молчать.

Мы стали вслушиваться, перестали дышать. И вправду очень далеко к западу слышалось пока что едва-едва характерное тарахтенье танковых моторов. Самих машин еще не было видно...

И вот в степи показались машины, похожие отсюда на черные ящички.

? Танки! ? воскликнули мы одновременно и принялись торопливо считать.

? Один... два... три...

? Пять... шесть...

? Девять!

Пригибаясь к земле, мы побежали к батареям, чтоб доложить о продвижении противника своим командирам.

Лейтенант Озеров был на своем наблюдательном пункте. С разбега спрыгнув в окоп, я начал рапортовать:

? Товарищ лейтенант, вражеские танки...

? Посчитали? ? прервал меня комбат.

? Так точно. Девять танков...

? Батарея, к бою! ? тотчас скомандовал комбат.

Наши окопы хорошо замаскированы. Похоже, враг не замечает нас, продолжает двигаться в том же направлении. Расстояние уменьшается. 300 метров... 200... 150...

Лейтенант Озеров командует:

? Батарея! По фашистским танкам... бронебойным... огонь!

После первого же залпа два вражеских танка прекратили движение, стали гореть. После второго залпа огонь охватил еще две бронемашины.

Наверное, фашисты были ошарашены такой внезапной и ?теплой? встречей, потому что они даже не стали открывать огонь. Развернулись и начали отступать. За это время один из наших расчетов превратил в факел еще одного стального гитлеровского ?гифрита?.

Танки отошли. А в 7 часов утра, согласно приказу командования, батареи выстроились походной колонной и двинулись на восток. Прошло немного времени, и незнакомая, но такая близкая Шепетовка осталась позади. Было жаль, что мы не смогли увидеть улицы, по которым ходил Николай Островский. Не знаю, как чувствовали себя остальные, но мне было больно оставлять родной очаг любимого писателя...

Вначале колонна передвигалась споро. Удачная схватка подняла настроение. Всю дорогу бойцы весело обсуждали, как получили прикурить фашистские танки, как дали деру. Самое главное, по-моему, было то, что мы в первую же стычку убедились, что немцев можем бить.

Но прошло совсем немного времени, и война преподнесла нам другой, жестокий, урок.

Было около 12 часов дня. Неожиданно с запада послышался гул самолетов.

Но не успела колонна машин разъехаться в стороны, как по всему периметру начали рваться авиабомбы. Послышались стоны, крики. Я не успел опомниться, как сильная взрывная волна отбросила меня в сторону. К счастью, я не потерял сознание. С трудом оторвав голову от земли, я обнаружил, что лежу под дорожным столбом. Возле меня распростерся еще один красноармеец.

Убедившись, что не выпустил винтовку из рук, свободной рукой я быстро дернул его за ногу:

? Ты кто? Жив?

? Красноармеец Панин. Кажись, жив, ? ответил он.

? Раз так, давай подниматься. Может, кто нуждается в нашей помощи.

Мы не без труда встали. Перед нашими глазами открылась страшная, душераздирающая, безумная трагедия войны. Несколько машин горели на дороге, другие валялись опрокинутыми в кювете. Орудия раскидало, перевернуло. Вся колонна охвачена дымом. На дороге, вдоль дороги лежат убитые и раненые бойцы. Тут и там стоны, призывы о помощи.

Почти сразу наткнулись на тело старшины Малахова. Какой он был прекрасный солдат, человек с горячим сердцем! Светлый образ комсорга я носил в своей душе всю войну. И сегодня, когда встает передо мной задача, требующая полной отдачи, я вспоминаю Малахова. Да, были в наше время люди с чистым сердцем, с пламенной душой...

К нам подбежал лейтенант Озеров. Он был ранен, по лицу текла кровь. Мы перевязали рану. Он объявил построение.

Подразделение собралось. К несчастью, многие погибли, их места в строю теперь пустовали. Лейтенант приказал одной группе помочь раненым, второй группе похоронить погибших. Взяв меня и Панина в помощники, он стал проверять технику и вооружения.

Когда дошла очередь до крупнокалиберного зенитного пулемета в кузове одного из автомобилей, вновь раздался гул.

На этот раз полк был готов к налету фашистских стервятников. Лейтенант Озеров, встав на место наводчика, открыл огонь по первому же вражескому самолету. Фашист не успел сбросить бомбу, не успел даже выстрелить из пулемета. ?Юнкерс?, бока которого были испещрены черными свастиками, с воем врезался в землю в двухстах метрах от колонны и взорвался.

Открыли огонь и другие батареи. В результате три ?юнкерса? были уничтожены. Это отрезвило фашистских летунов. Они убрались восвояси.

Мы оказали раненым первую медицинскую помощь, погибших похоронили с воинскими почестями и дали клятву, что разгромим врага, возвратим каждую пядь этой земли.

Совесть наша чиста. Мы сдержали слово!

А через несколько часов спокойствия, усыпивших нашу бдительность, мы снова получили жесточайший урок. Внезапный налет застал нас врасплох. Полк потерял много живой силы и техники. Запоздалый отпор фашистским стервятникам утешил нас мало.

В этих боях полк понес большие потери. Из-за ранения выбыл из строя и я.

После лечения меня отправили в 608-й артиллерийский полк.

ДЖИГИТ-БЕРКУТ

12 декабря меня вызвали в штаб. Гадал ? для чего. Оказалось: новое назначение. Для меня и еще нескольких однополчан.

Начальник штаба был краток:

? Товарищ Даутов! Эти бойцы ? твои земляки. Назначаешься старшим. Вы отправляетесь в распоряжение Военного комиссариата Башкирской АССР. Вот тебе документы. Отправляйтесь сегодня же!

Приказ есть приказ. Мы даже не стали спрашивать, почему нас отправляют в Башкортостан. А в Уфе нас ждало радостное известие. Оказалось, что народ Башкирии обратился в Государственный Комитет Обороны с просьбой о создании национальной кавалерийской дивизии. Эта инициатива была одобрена. Нам предстояло служить в этом воинском соединении.

Я попал в 275-й полк, должность: разведчик-корректировщик артиллерийской батареи.

В начале января 1942 года в полку прошел слух, что нам назначили нового комполка. Что он за человек, ходили всякие разговоры. Кто-то хвалил, кто-то говорил, что комполка чрезмерно суров. Неопределенность длилась недолго. Через несколько дней командир полка пожаловал к нам в батарею.

С первого же раза он поразил всех одним своим видом. Двухметровый, могучий, словно дуб. Необъятные плечи. Обветренное загорелое лицо. Пронзающие взглядом насквозь черные глаза...

Он сразу же расположил нас к себе.

? Я ? майор Кусимов Тагир Таипович, назначен командиром в полк, где вы служите, ? обратился он к нам басовитым, чуть приглушенным голосом. ? Кто мало-мальски испробовал солдатской каши, знает, что есть командир. А вот новобранцам скажу: для всех нас полк ? это наша семья. Я же ? глава этой семьи. Вижу: среди вас есть люди старше меня. Но в армейской жизни свои законы. Здесь старшинство определяется не возрастом, а чином. Командир приказывает, солдат беспрекословно выполняет. Сегодня наша Родина переживает трагические дни. Несмотря на то, что фашистские захватчики были разгромлены под Москвой, враг еще силен. Еще предстоят беспощадные битвы. Мы должны освободить советскую землю от врагов, должны уничтожить хищных завоевателей в их логове. Для этого требуется совершенное усвоение техники, ежедневное изучение военного искусства. Желаю вам удачи, артиллеристы!

Не прошло и недели, как в полку узнали, что в скачке, умении владеть саблей, стрельбе, или, как говорится, в боевой и политической подготовке майору Кусимову нет равных.

?Однажды на стрельбах в присутствии командира полка расчет, стрелявший первым, не смог справиться с задачей. Увидев это, майор Кусимов сам встал на место наводчика.

Прозвучала команда ?Огонь!?. Раздался выстрел. Цель была поражена в самую точку.

Затем командир полка собрал бойцов батареи. Мы уже испугались, что он задаст нам жару, но Кусимов сказал проникновенным голосом:

? Эх, парни! Посмотреть на вас ? вы же беркуты! Да только, видно, не хватает вашим глазам зоркости, рукам ? ловкости, а сердцу ? рвения. Впустую расточаете силы. Научиться стрелять для артиллериста ? значит научиться побеждать. Для этого не надо жалеть ни сил, ни времени. Советский народ изобрел совершенное оружие, залюбоваться можно. Научитесь побеждать, парни! Через две недели приду еще. Верю, что оправдаете мои надежды.

Пообещал ? и приехал. День в день. Снова состоялись стрельбы.

На этот раз мы не подкачали, стреляли метко. Успешно выдержали экзамен.

В марте 1942 года ? перед 23-летием Башкирской АССР ? высокая комиссия инспектировала дивизию и признала ее готовой к любым сражениям с немецко-фашистскими захватчиками. Лучшим был признан наш 275-й полк. Еще бы, ведь мы же учились военному ремеслу у самого майора Кусимова, у нашего комполка!

Башкирская кавдивизия, в том числе и наш 275-й кавалерийский полк, прошла первое испытание в июле 1942 года у реки Олым. Башкирские кавалеристы вынудили фашистов, намного превосходящих по численности, вместо наступления перейти к обороне.

Тогда мне не удалось увидеть Тагира Таиповича Кусимова на поле боя. Но прошло немного времени, и мы оказались в заварухе рядом.

19 ноября наша дивизия в составе 5-й танковой армии Донского фронта прорвала вражескую оборону и двинулась вперед. 20 ноября фашисты перешли в контратаку.

Наблюдаю в стереотрубу за полем боя. Показались гитлеровские танки? Они еще далеко, но расстояние неумолимо сокращается. И они у нас на пути.

Согласно приказу командования мы должны обходить скопление противника. Наша задача ? маршем выдвинуться вперед, с ходу захватить железнодорожную станцию Обливская. Как быть? В первую очередь запросить штаб. Но между батареей и полком нет телефонной связи. Командир батареи старший лейтенант Рахматуллин приказывает мне отбыть за распоряжением в штаб.

Свистят пули. То тут, то там рвутся снаряды. Где ползком, где шагом и бегом пробиваюсь к штабу. Возле блиндажа вижу нашего полкового командира. Он вышел из укрытия, чтобы самолично руководить действиями подразделений.

Ускорил шаг... И тут прямо возле меня взрывается снаряд, и я падаю от взрыва на землю.

...Большим усилием воли открываю глаза. Стряхиваю с лица комья земли. Ухо невыносимо болит. И все же я что-то слышу, чей-то голос. Прислушиваюсь, различаю слова. Кто-то зовет на помощь.

Бегу. Это майор Кусимов. Он тяжело ранен в ногу. Из раны ручьем бежит кровь. Оказываю первую медицинскую помощь. Неожиданно возле меня возникает кто-то из штабистов. Говорю ему о ситуации на батарее. Штабист уходит. Кладу майора на плащ-палатку и под огнем противника тащу его в тыл. Встретившийся солдат помогает мне донести тяжело раненного майора до медицинского пункта...

В медпункте нас расспросили что и как.

? Вы сделали большое дело. Спасти полкового командира от смерти ? большая честь и слава для бойца, ? сказал начальник медпункта.

Помогавший мне солдат оказался парнем из деревни Темяс Баймакского района. Зовут его Исмагил Абуталипов. К счастью, с войны он вернулся в родные края живым и даже не покалеченным.

После возращения из госпиталя уже подполковник Тагир Таипович Кусимов нас разыскал, поблагодарил по-родственному.

? Расспросил командира батареи, узнал, что вы прекрасные артиллеристы. А раз так ? достойны называться истинными сыновьями бога войны, ? сказал Кусимов. ? В моей памяти вы всегда будете под этим высоким именем.

В 1943 году, в октябре, возле города Чернигова первой из всех кавалерийских дивизий наша 116-я гвардейская (бывшая 112-я Башкирская кавдивизия) переправилась через Днепр. Во время этой операции наш полк действовал в первом эшелоне. Именно тогда гвардии подполковнику Тагиру Кусимову за успешное выполнение боевого задания и за проявленное личное мужество было присвоено звание Героя Советского Союза.

Со своим героическим командиром я не мог встретиться больше 20 лет. Увиделись мы только в мае 1965 года. Генерал узнал меня сразу, мы обнялись.

? Сын бога войны, джигит-беркут, кому я обязан жизнью! Мы еще поживем!

Этих минут мне никогда не забыть.

* * *

Джигиты-беркуты!.. Мужественные сыновья моего народа ? генерал-майор Тагир Таипович Кусимов, гвардии старший лейтенант Нагим Якшыгулович Даутов ? воистину достойны этих имен, что дают башкиры самым достойным, самым смелым людям. Смело и мужественно защищали они свою Родину, сражались самоотверженно и отчаянно.

К сожалению, теперь их нет среди нас. Но их имена вечно будут сиятъ на светлом небосклоне народной памяти!

*Перевод с башкирского Айдара Хусаинова и Зухры Буракаевой.