Николай МОРЕВ. В такие же вечера.

 

Памяти Владимира Маяковского

В ТАКИЕ ЖЕ ВЕЧЕРА

Я, должно быть, старею:
В зимние вечера
Тяжелее мне одиночество,
Несмотря на то, что
В комнате много книг.
Но я знаю:
Чтение не утешает.
Временами я даже боюсь
Браться за книги.
Хотя тянет прикоснуться
К дорогим, любимым друзьям моим -
Ведь в друзьях все лучшее,
Что знаешь (или предполагаешь)
В себе…
И, слушая «Дядю Ваню»,
Заходится сердце,
Не сдержать слез,
Даже если стиснуть зубы,
Стесняясь,-
Ведь мужчинам плакать не полагается…
И я не читаю больше Чехова.
Но он -
Со мной
Навсегда…
В такие же вечера
Метался в комнатенке
Маяковский.
И громадная голова его -
Не откинутая назад,
Орущая толпе бешеные слова!
Но -
Склоненная к груди.
И взгляд - не исподлобья,
А как приговоренного к казни.
Чем казнил он себя?!
Несовершенством ли сделанного?
Беспощадной придирчивостью?..
Да!
Но и -
Страдания, страдания,
Старательно прикрытые суровостью.
Знает ли кто,
Как страдал Маяковский?
 
---------------
* В этом году исполняется 110 лет со дня рождения поэта.
 
Разглядываю фотографии:
Чем может быть озабочен
Восьмилетний мальчик?
Невероятно смелый, пятнадцатилетний -
Нет страха перед тюрьмой!..
Каждый день
Он видел таких же, как он,
Мальчиков,
Просящих милостыню:
Он видел,
Как полицейский толкал старика…
И у Володи
Сжималось сердце,
И хотелось плакать!..
Но он знал: он ведь мужчина!
(А мужчине
Плакать не полагается.)
«Крепись!
Крепче зубы сожми!»
И с годами
Горячая кровь
Зажигает доброе сердце.
И рождаются мощные мысли.
Ведь надо помочь
Народу!
Родине!
«Я могу что-нибудь
Посоветовать миру!
Можно было бы дать
Объявление в газетах,
Что:
«Обжираться в дорогих ресторанах,
Когда в окна глазеют голодные,-
Есть отвратительнейшее равнодушие!»
Но!
Над таким объявлением
Просто посмеются.
Они знают,
Что голодные никогда не переводятся,
А от окон
Нищих отгонит полиция…
Что?!
Что бы выкрикнуть им такое,
Чтобы заставить эту сволочь
Вздрогнуть от страха?!
«Погодите же, скоты!
Скоро вставлю вам перо
В ваши толстые зады!..»
Свершилась наконец!
Пришла долгожданная!
Будто громадная плотина
Треснула от великого землетрясения!
И в трещину рванулась вода,
Размывая,
Разламывая
Мощным потоком,
Все сметающим:
«Ре-во-лю-ция!!!
Моя революция!!!»
В работу!
В работу!
В работу!
Как солдату -
В ружье!
К черту, в сторону личные заботы!
Разгорайся сердце, работай подтянуто!
Если надо - пойду на завод,
Вырабатывающий портянки.
Все для Родины в трудный час!
Перенесем без роптаний и голод.
Но, видя с голода пухнущих мальчат,-
Страдания, как от раны в боку колотой.
Не забудут ли сытые потомки
(Этак лет через сорок, через пятьдесят?),
Сколько слез, крови потоков -
Ради мальчиков, что в школах сидят…
Ну а теперь все движется к лучшему:
Больше машин - значит, легче труд.
Но только чтоб солнце - не слабым лучиком,
Чтобы не как в Нью-Йорке стало и тут.
Чтобы в будущем - как по маслу
Делалось самое сложное дело,
Чтобы не пришлось какому-нибудь Марксу
Над новым «Капиталом» корпеть обалдело.
Кстати, Маркс был не вполне прав,
Родив свою формулу и пестуя:
Нету формул и нету управ
Для людей породы Пестеля!
Ну а поэтов - не будет. Состарятся, вымрут.
Ведь в сытых краях поэты не надобны.
А нас, заслуженных, тщательно вымерят
И навечно в бронзе поставят, на дыбы!
Хотя… извините, - чуть не забыл
В Балтийском море острова Эзеля -
Зря я будущую поэзию приговорил:
А женщины?.. Ведь это ж вечная поэзия!
Не улыбайтесь! Это не шутка,
Девяносто процентов стихов сделано
Ради женщины.
И это не смешно, а, скорее, жутко -
И в моей душе не заросли еще любовные трещины.
О женщины!
Это тема бесконечна -
Как для физиков разъятие атома.
И будут еще долго, завороженно, вечно
Из любовной глины строить дома.
Что может быть в жизни глупее цели,
Что «вечная любовь», желанье под боком.
Даже если Она самая драгоценная -
Лучше уж сделаться верующим в бога!
И женщины не обижаются пусть,
У них в этой жизни особая роль.
С Нею наш дом не так уж пуст,
И мыслей-пчел успокаивается рой.
А в зимний вечер, тяжко-щемящий,
Когда в окна - чернота браунинга,
К женщине прижавшись по-щенячьи,
Я ощущаю себя почти праведником.
На себя не работал. Ненавидел, любил!
Работал яростно, любил - до боли.
Дрался, не робея, но не победил:
Сволочь не переводится. О боги!
Прибавятся годы, зимы, весны -
И ты поймешь: в жизни цель - не рай!
В мыслях можно стремиться в космос,
Но главное в жизни - любить свой край!
Живи! Иди несгибаемо-гордым,
Врагам не сдавайся, не уступай!
Высокая цель - как вершина горная,
Но главное в жизни - любить свой край!
Любите Родину пронзительно, как правду,
Как трубных звуков победную медь!
И если Родине будет надо -
Идите на смерть!
 
БЕЗ ПЕРЕМЕН
 
Хотите, буду от мяса - бешеный?!
Или как небо, меняя тона,
Буду безукоризненно нежным -
Не мужчина, а облако в штанах!
Владимир Маяковский
Я мог бы быть музыкантом тонким,
Неистовым, как рев водопада!
Чтоб музыка в душах отдавалась стоном,
Чтоб, как безумный, кто-нибудь радовался.
Но кому петь?.. Пред кем распяться?
Душу выдохнуть, как Иисус Христос!
Не тем ли, кто, не успев проспаться,
Снова в поисках: «Где б хоть сто?..»
Может быть, этим (степенным) в шляпах,
Любящим хорошо проверенный стиль?
Но им давно заменил Шаляпина…
Как его?.. это… Эдуард Хиль!
Может быть, что-нибудь для потомков?
Гордое, грустное - как «туман да пыль…»
Да. Но уж очень много подонков,
И слабо верится в молодежный пыл.
Некому.
Ну а что же «лучшая половина?»
Женщины! Милый, прекрасный пол.
Непостижимые, неуловимые,
Вечно в работе: кухня, детишки, пол!
Теперь не время стройного пения,
Почти болезнь - если тонкий слух,
Кто виноват, что житейская пена
Испортила тонкость наших подруг?
И не разбирая, где наши, где ваши,
Где чистый голос, а где просто сор,-
Путают манну небесную с кашей,
Трепещут, слушая, как орет Киркор.
Милый Володя!
Мне тоже - некуда.
Не нужен, как облако нежный, певец.
И нашей поэзии - нету! - вода.
А женщинам - просто: чтоб был молодец!

Tags: 

Project: 

Author: 

Год выпуска: 

2003

Выпуск: 

3