Спидвей! Короткое, хлесткое слово, будоражившее когда-то умы и души уфимцев как сильный наркотик. В дни спидвея ажиотаж достигал апогея, уфимцы метались в поисках билета или возможности проникнуть на мототрек каким-либо диверсионным способом.

«Спидвей» дословно - скоростная дорога, а реально - четырехсотметровая реконструированная беговая дорожка обычного стадиона, имеющая рыхлое гаревое покрытие, отчего эти гонки иногда называют «гаревыми». Машина для этих гонок - мотицикл, не имеющий ничего лишнего: у него нет стартера, тормозов, коробки передач, задней подвески и т. д. При весе около 80 килограммов мощность его мотора близка к мощности мотора «Жигулей». Раньше использовались мотоциклы «ЭСО» чехословацкого производства, английские «нортоны» и «джапы», польские «фисы». Моторы этих машин имеют очень высокую степень сжатия, почти как у дизеля, поэтому работают на тяжелом топливе, на спирте. Энтузиазм уфимцев в 50-70-е годы прошлого века достиг такого накала, что молодые конструкторы моторостроительного объединения сконструировали и построили двигатель «Уфа», который, правда, не смог конкурировать с двигателями ведущих мировых фирм.

Мне довелось быть в той легендарной команде, которая принесла спортивную славу Башкирии и о которой старшее поколение уфимцев, а иногда и пресса вспоминают до сих пор. Основной спортивной специальностью мотогонщиков был мотокросс - гонки по пересеченной местности с глубокими оврагами, крутыми холмами, болотами, песками. Гонялись мы на «пещерного» типа машинах ижевского, минского, кировского, ирбитского заводов, машинах маломощных, хлипких, «дубовых» (т. е. не имеющих амортизаторов). Парни мы все были «рукастые», переделывали эти машины основательно: облегчали их, укрепляли слабые узлы, форсировали двигатели, увеличивая их мощность в полтора-два раза. Эти наши самоделки, преданность мотоспорту, бесконечные тренировки позволили нам (Борису Самородову, Юрию Дудорину и мне) стать первыми мастерами спорта на Урале (если не считать мастеров спорта заводской команды ирбитского завода в тяжелом классе машин). Кроме мотокросса мы занимались ипподромными и многодневными гонками (ралли), военно-прикладными (со стрельбой из пистолета и автомата Шпагина), а некоторые из нас - шоссейными и шоссейно-кольцевыми.

Но вот появился заморский спидвей: незнакомая машина, незнакомая техника вождения. А появился не только спидвей, появился и Балабан. Аншель Львович Балабан, управляющий строительным трестом № 3, деловой человек с хорошим чутьем, знающий цену имиджу, быстро понял, «где лежит овес». Он создал при тресте мотоклуб, на трестовском стадионе «Труд» сделал гаревую дорожку, боксы для мотоциклов. О деловых качествах Балабана говорит эпизод, в результате которого я оказался в знаменитой команде.

Мотоспортом я начал заниматься в Свердловске, где учился в Уральском политехническом институте на стройфаке (кстати, в одной группе с Борисом Ельциным). С уфимцами Самородовым и Дудориным, вечными моими соперниками, был знаком давно, так как мы часто встречались на различного рода соревнованиях.

В 1959 году, будучи на соревнованиях в Уфе, получаю приглашение приехать к Балабану. После приветствия Балабан спросил:

- Павел Михайлович, будете у нас работать?

- Я работаю в тресте «Уралтяжтрубстрой».

- А что нужно, чтобы вы приехали к нам?

- У меня нет жилья…

- Мы дадим вам квартиру.

И вызывает своего помощника по быту:

- К нам приехал молодой специалист, нужно ему дать квартиру.

- Хорошо.

Помощник уходит. Через четыре-пять минут возвращается с ключами от квартиры. Еду по данному мне адресу на машине Балабана в состоянии сильнейшего душевного смятения: стал игрушкой новоявленного Остапа Бендера. Но пахнущая краской новая двухкомнатная квартира оказалась реальностью, а я - начальником участка треста № 3. Получить квартиру в те времена можно было лет через десять-пятнадцать, поэтому мое грехопадение было достаточно обоснованным. То, что я попал в капкан, я понял очень скоро, и выбираться из него пришлось несколько лет. Дело в том, что мотоспорт требует очень много времени и сил, особенно - для участия в международных соревнованиях. Команда наша состояла в основном из парней, работающих (точнее - числящихся где-то) шоферами, слесарями и т. п. Некоторые из них не знали даже, куда идти за зарплатой. То есть это была широко культивируемая в стране ложь по поводу того, что у нас нет профессионального спорта, хотя спортсменов-профессионалов в стране были тысячи, в том числе и наша команда. Я же выбивался из рядов этих беспечных, не обремененных трудовыми заботами ребят, поскольку мотоспорт для меня был лишь увлечением, а главное - специальность инженера-строителя и с нею - производственный план, сдача объектов, зарплата рабочим и т. п. После дневной круговерти, бывало, примчусь на мототрек, а там уже заканчивается тренировка, гаснут прожектора, дорожка размочалена, машина не готова… А на старте тебя никто не спрашивает, готов ты или нет.

Это были мои личные проблемы, а команда росла, мужала, оснащалась новой техникой, экипировкой, набираясь опыта в спортивных баталиях. Появился новый вид спидвея - гонки на ледяной дорожке. Там уже другие машины, колеса которых оснащены более чем сотней стальных шипов длиною 30-32 миллиметра. Этот вид спидвея намного опаснее гаревого, так как бешено вращающееся колесо пострашнее циркульный пилы.

Полагая, что команда созрела для серьезных баталий, Балабан поставил задачу выхода ее на международную арену, что и произошло зимой 1960-1961 гг. К нам были приглашены зачинатели и законодатели ледяного спидвея - спортсмены Швеции и Финляндии, а также спортсмены некоторых народно-демократических стран. Гостей мы встречали в Москве, вылетев туда на предоставленных Моторостроительным объединением двух самолетах ЛИ-2, загрузив на них мотоциклы, запасные моторы, колеса и все, что нужно для гонки.

Проба сил происходила на большой арене Лужников. Только что закончились соревнования конькобежцев на первенство мира. По дорожке делает круг почета новый чемпион мира Виктор Косичкин, заполненные до отказа трибуны восторженно приветствуют его и жгут факелы из газет и программок. И вот прозвучало сообщение, что сейчас будут произведены показательные выступления участников международных мотоциклетных гонок. Публика сначала не поняла, о чем речь. Какие мотоциклы на таком пятачке, да еще на льду, если даже конькобежцы иногда не могут удержаться на своих острых лезвиях? Но взорвавший тишину рев моторов, огромная (неожиданная для зрителей) скорость идущих на виражах чуть не плашмя мотоциклов, сверкающие в лучах прожекторов каскады раздробленного шипами льда, смелость спортсменов, управляющих этими одичавшими машинами, сделали свое дело: по окончании показательных выступлений промерзшие до костей болельщики («огненную воду» они израсходовали раньше) снова жгли факелы…

А в Уфе ждали приезда участников соревнований, и их отмена была бы настоящей трагедией для спортивных деятелей страны и для уфимских болельщиков, особенно для тех счастливчиков, у которых в кармане лежал бесценный билет на мотодром. И все бы хорошо, но произошел казус, который чуть не сорвал эту встречу. В заезде, где были чемпион Швеции Кнут Андерсен, чемпион Финляндии Аннти Пайяри и наши Борис Самородов и Женя Константинов, произошел завал, и вся эта компания долго кувыркалась вперемешку с машинами, которые подскакивая свалились в кучу около бетонного барьера, отделяющего дорожку от трибун. Стадион замер, потрясенный страшной картиной. Зрители, не знакомые с мотоспортом, конечно не знали, что у мотогонщиков мастерство падения должно быть не ниже мастерства вождения. А поскольку попавшие в завал спортсмены были мастерами высочайшего класса, они отделались синяками, но машины превратились в металлолом. И это было самое неприятное, так как Андерсен и Пайяри (ради участия которых и затевалась эта встреча) не имели запасных машин, а на предложенные им наши «ЭСО», малопригодные для ледяных гонок, они и смотреть не хотели. Положение спас ветеран мотоспорта, многократный чемпион и рекордсмен СССР Вадим Силкин. Втайне от Андерсена и Пайяри (они уже собрались домой) он собрал останки их машин и с группой энтузиастов, работая всю ночь в армейских мастерских, восстановил их. Надо было видеть лица этих буржуйских спортсменов, когда им передавали их целехонькие машины, да еще не взяли за это ни копейки! Они ведь эту дорогостоящую технику приобретают и содержат за свой счет.

Ну а дальше были гонки в Уфе. Тут они с нами разделались как бог с черепахой. Наша несостоятельность в этом виде гонок была очевидна. Это было хотя и неприятно, и обидно, но, как показало время, поправимо и полезно. А вот уфимцы приобщились к большому спорту. Они увидели выдающихся спортсменов, это - элегантный «маэстро мотоспорта» Андерсен, исключительно корректный на дорожке, филигранно ведущий машину Кнутсон, пылкий, напористый Пайяри. Мы узнали, какие нужны машины для ледяного спидвея, и поняли технику вождения.

Началась подготовка к серьезным баталиям. Команда базировалась на автобазе около стадиона им. Гастелло. Мы, ветераны, уже чувствовали дыхание в затылок молодежи. Это были и малоизвестные еще кроссовики (в том числе Шайнуров, Кадыров), и не имеющие водительских прав пацаны-подростки, среди которых особым пристрастием к мотоспорту выделялись Гена Куруленко, Юра Чекранов, Боря Бурляев. Многие из них стали впоследствии мастерами высочайшего класса. А тогда они были рады любой возможности приобщиться к большому спорту. От них, например, можно было услышать: «Дядя Паша, давайте прогрею мотор». О двоих надо сказать особо: это - Фарит Шайнуров и Гена (Габдрахман) Кадыров. Время прохождения круга зависит от того, насколько заданные гонщиком параметры движения машины превышают противодействующие этому движению силы физики и динамики. Это - своего рода акробатика, борьба за равновесие несущейся на огромной скорости железяки, на которой сидишь сам (точнее - цепляешься за нее, чтоб не свалиться). Достигается это длительными тренировками. А вот Шайнуров и Кадыров обладали врожденным, каким-то обезьяньим чувством равновесия и, едва освоив спидвейную машину, сразу же взлетели на самые высокие спортивные вершины, круша все тогдашние авторитеты.

Бытовая, психологическая обстановка в команде была как в любом коллективе: разные по возрасту, мастерству, образовательному и нравственному уровню люди, каждый со своим характером. Тем не менее, это был единый коллектив, устремленный к грядущим победам. О популярности команды в республике говорят хотя бы такие примеры. Учитывая, что в те годы обычным путем нельзя было приобрести автомобиль, Совет Министров республики своим постановлением разрешил таксомоторному парку продать ведущим спортсменам (Самородову, Дудорину, Шайнурову, Константинову, Чернову и мне) автомобили «Победа». Инспекторы ГАИ знали нас в лицо и, встретив на дороге, приветствовали, отдавая честь.

Душой команды был, конечно, Борис Самородов, многоопытный спортсмен, жизнерадостный, коммуникабельный, щедрый во всех отношениях человек. Но вскоре на спортивном небосклоне взошла новая звезда, Фарит Шайнуров. Этот парень был иного характера, чем Самородов. Свою заслуженную славу и известность Фарит считал пожизненными. Это заблуждение сыграло ему плохую службу. А все началось с появления в команде одессита Леонида Дробязко. Сильный гонщик, рослый привлекательный парень, чисто одесского склада пройдоха, Леня обладал каким-то необъяснимым обаянием, и публика приветствовала каждое его появление на дорожке громкими возгласами и аплодисментами. Фарит расценил это как вероломство публики, как покушение Дробязко на свой (казавшийся незыблемым) авторитет и не упускал случая показать «варягу», кто здесь хозяин. Точку в этом противостоянии Фарит поставил сам на стадионе «Строитель» во время международных гонок. Прекрасно владея машиной, он пошел на намеренно опасный и, мягко говоря, некорректный обгон идущего впереди Дробязко. Стараясь загнать его в сугроб, зацепил его машину, и в результате все оказались в завале. Гонка была остановлена, к завалу побежали санитары с носилками, начали вытаскивать из-под машин и из сугробов участников заезда. Все обошлось более-менее благополучно: идет своим ходом Фарит с разодранным плечом, идет Леня, хромая и придерживая обеими руками клочья разодранных ягодиц, несут на носилках финского гонщика Юссанена. Ему размочалило шипами голеностопную часть ноги, которую ему потом два месяца собирали и лечили уфимские хирурги.

Публика, возмущенная выходкой Фарита, сопровождала его свистом, бранью, пока он шел через поле в боксы. Но это было не все. Когда я вышел на улицу, чтобы прогреть свою «Победу», то увидел, как разъяренная толпа (еще и разгоряченная горячительным - зима, холодно!) пытается опрокинуть «Победу», в которой сидела перепуганная Тамара, жена Фарита. Все это сопровождалось матом, криками. Когда я сказал разбушевавшимся парням, что это моя машина, они, поспорив между собой, отправились искать машину Фарита. Так произошло крушение иллюзорной и непрочной славы кумира.

Вскоре в полную силу заявил о себе Габдрахман Кадыров. Он буквально разметал все авторитеты с ледяной дорожки, выигрывая все, что можно было выиграть, в том числе шесть раз титул чемпиона мира. Подросли и пацаны, бывшие когда-то «на подхвате». Многие вошли в когорту сильнейших гонщиков страны. Успехи были яркими и многочисленными на ледяной дорожке, на гаревой результаты были намного скромнее. Лишь один раз лучший гаревик страны наш Игорь Плеханов занял второе место на первенстве мира.

Но все проходит, прошло и время блестящих выступлений уфимских мотогонщиков. Ушел из треста, а потом и из жизни Балабан, уехал в Москву крепко поддерживавший мотоспорт первый секретарь областного комитета КПСС З. Н. Нуриев, исчезли солидные организации и солидные дяди-спонсоры, ушли из жизни многие ветераны-мотогонщики. Но самое главное - закончилась монополия башкирского спидвея. Мототреки появились во многих городах: туда пошла новая техника, там было множество опытных спортсменов (ранее приезжавших тренироваться в Уфу), давно тешивших себя надеждой свести счеты с привилегированной кастой «неприкасаемых» уфимцев. Ну а дальше - конкуренция все расставила по своим местам.

С грустью вспоминая золотые времена уфимского спидвея, надо не забывать, что живем мы уже в другой стране, что на дворе - рынок, соперников - тьма, что это очень дорогой вид спорта и клубам, содержащим спидвейные команды, возможно, придется даже покупать (как в других видах спорта) выдающихся мотогонщиков других стран.

Результаты выступлений башкирских мотогонщиков в зимнем спидвее минувшего сезона, занявших призовые места на чемпионатах России и Европы, успехи юниоров позволяют надеяться, что это _ тенденция к возрождению былой славы башкирского мотоспорта.

Так что не надо грустить, господа, о спидвее! Дерзайте, трудитесь, раскошеливайтесь, и тогда, возможно, сияющие вершины снова покорятся нашим спортсменам!