В стране богатой, среди родичей знатных, тараканов запечных жил Таракушка.

И все его малого обижали.

И не то что люди прихлопнуть норовили, а и свои же тараканы - то усами стращают, то локтями пихают, а то и пнут ненароком.

И взгрустнулось как-то Таракушке, так взгрустнулось, что решил он пойти по свету поискать себе счастья. У Таракушки сбор не долгий - взял и пошёл.

Долго ли, близко ли он шёл - притомились у Таракушки ножки. Да и живот подвело. Видит куст смородинный, на нём ягоды. Залез он на куст, ягодку съел - да и уснул тут же на листочке.

Тем часом ехал мимо добрый молодец, ехал пригорюнившись. Сошёл он с коня, сел под смородинный куст да от печали великой начал смородинный листочек жевать. Да как раз тот, на котором спал-почивал Таракушка.

Как взмолился в голос Таракушка:

- Не ешь ты меня, добрый молодец!

Так и выронил добрый молодец из зубов листочек на землю. Смотрит, а там Таракушка.

- Да нужён ты мне, таракан запечный, - отвечает ему молодец. - И без тебя тошнёхонько.

- А что так?

- Да что ж говорить, чем ты поможешь мне, малой?

- Хоть и малой я, Таракушка, а расскажешь _ всё легче.

- Ладно уж скажу. Полюбили мы с красой-царевной друг друга. А царь и слышать о мне, женихе, добре молодце - не хочет. Сыскал ей королевича. И буде вскоре - выдадут её замуж за нелюбимого, Таракушка. Вот еду я в последний раз её хоть на свадьбе повидать. А там - хоть в омут головой.

- Возьми меня! - говорит Таракушка.

- Да что в тебе толку!

- Возьми, - говорит Таракушка так жалобно. - А то пошел я по свету счастье искать, да чую, не дойдут у меня ножки до этого счастья, умру на дорожке - и поминай как звали. Да и всё хуже одному, молодец.

Сжалился добрый молодец, посадил его на плечо и поехали.

Приехали в славный город большой. Видят: всё уж к свадьбе готовится, совсем закручинился добрый молодец.

- Как бы мне хоть переговорить с нею! Авось бы чего придумали! А во дворе стража такая, что не проскользнёшь.

- Не горюй! - говорит Таракушка.- А уж я как-нибудь найду, как с царевной свидеться! - и шмыг.

Добежал Таракушка до крыльца дворцова, задохнулся аж, сидит зыркает по сторонам.

Видит, к тому крыльцу каких только не везут товаров всяких, плодов, вин заморских. И всякие царевы прислужники их принимают и приговаривают: «Эт - для царя! Эт - для королевича. Эт - изюм-ягода для царевны-красы».

И смекнул Таракушка, шмыгнул в изюм-ягоду и затаился.

Несут её, несут - и так донесли до самой царевниной светлицы. Стала царевна изюм есть, огляделся Таракушка - никого нет _ и выскочил пред ней из изюму.

- Не вели казнить, вели слово молвить! - и раздумала царевна его хлопнуть. Научил Таракушка царевну, как самому придумалось. И отослала она его обратно вместе с изюмом. Чтобы ножки не сбил.

Рассыпали изюм-ягоду на крыльце - только и видели Таракушку. Прибежал.

- Не горюй, - говорит добру молодцу, - утро вечера мудренее. То ли ещё будет!

А наутро говорит царевна царю.

- Царь мой батюшка, а не зазорно ли тебе, царю, да и мне, царевне, что меня, твою дочь, замуж выдают, жениха не испытав, за первого встречного-поперечного? Неужели больше никто за меня не сватался? Пусть жених сперва себя явит, что он меня, такой знатной невесты, достоин, с другими силой померится. А потом уж - и под венец невесту ведёт.

Подумал царь, взыграла в нём гордость (Может, и правда, думает и потом помнит, что жених-королевич _ наизнатный молодец, никогда никому не спущал, не уступал). «А, - говорит, - пусть так и будет, дочь моя царевна, по слову твоему». И повелел!

Как услышал про то добрый молодец, пуще прежнего закручинился.

- Как мне, - говорит, - одолеть наиславнейшего королевича, если он у себя - в своей земле, и здесь - всех побил. В каждом состязании - первый был.

- Не кручинься - отвечает Таракушка. - Положись на меня!

Как объявили в царёвом государстве, что можно за руку царевны померяться, так собрались все молодцы добрые - сперва на состязание конное. И все-то они были один другого краше и удалей, а приехал наш добрый молодец, царевнин возлюбленный, и всех затмил, как месяц ясный звёзды затмевает.

И конь его белый - как сокол быстрый, а удила золоты, подковы серебряны, плёточка шелкова.

Но как затмевает солнце раннее месяц светлый - так затмил его, приехавши, королевич - что не в злате - в серебре, а что не в злате, не в серебре - всё в камнях самоцветных. Конь _ из ноздрей дым, из ушей пар, быстрее ветра скачет.

И поник головой добрый молодец.

А Таракушка слез с его плеча и, пробежавшись, забрался королевичу под одежду.

Вот поскакали они. Смотрит царевна - все позади, один добрый молодец её скачет, да королевич его нагоняет.

Как защекотал его Таракушка - так и свалился королевич с коня.

Хмурится царь. А царевна - радуется.

- Ну будет вам ещё состязание, - говорит тогда царь.- А поедете завтра да и подстрелите мне отведать серую уточку. Кто быстрее ко мне вернется - того будет дочь.

Запечалился добрый молодец.

Королевич-то - первый охотник. Где же мне осилить его, Таракушка!

- Не печалься, добрый молодец, уж я что-нибудь придумаю, - отвечал ему Таракушка.

Наутро все молодцы на конях борзых выехали поохотиться. Ждёт-ждёт царь. Ждёт царевна. Что за диво? Едет первым тот же добрый молодец, везёт серую уточку.

Ничего не сказал царь. А царевна зарумянилась от радости.

Все-то тетивы у луков за ночь погрыз Таракушка, и так _ пока снова королевич и добры молодцы тетиву натягивали - время и прошло.

Говорит тут царь:

- А дам я вам последнюю загадку: привезите мне к завтрему чудо дивное, диво неслыханное; и тому я дочь мою царевну и отдам.

Ну, конечно, тут уж с королевичем никто тягаться не мог. Разослал он всюду слуг. И уже к полуночи каких только не свезли они на царев двор диковинок заморских - утра дожидаться! Язык не повернётся описать. Добрый молодец же залился горючими слезами.

- И куда я бедный поеду! Да за этот день и ночь к тому ли кусту смородины, где я тебя встретил, Таракушка, - не доскачешь, не то что за каким-то чудом заморским!

- Не плачься! - говорит Таракушка. - Ложись спать, добрый молодец, а когда пойдёшь завтра к царю, меня возьмёшь с собою!

Так и сделали.

Осмотрел утречком царь все подарки - подивиться не мог на дары королевича, - чудеса и дивы морские. А наш добрый молодец скромно-скромно в углу себе стоит да помалкивает.

- А ты что же? - обратился тут к нему царь. - Вижу, руки пусты, иль мерещится мне.

- А мой подарок - не сразу себя покажет, - говорит ему добрый молодец. - Подожди немного, царь-государь.

Засмеялся царь. А тем временем Таракушка добежал, забрался незаметно царю в ухо - и ну царапать, ну кричать, ногами топать, свистеть во весь дух, да и всякие песни, про царёву особу, неприятные напевать. Царь чуть с ума не сошёл.

- Да что же это такое кричит!

- А это и есть чудо дивное, диво неслыханное, - отвечает ему добрый молодец.

Осерчал царь - прогнал молодца со двора. Да скоро опять позвать пришлось. Не может царь ни спать, ни есть, ни дела государственные решать. Дудение Таракушкино - всё гонит.

Призвал тогда царь опять добра молодца.

- Признаёшь ли то, что принёс я тебе диво дивное, диво неслыханное? - вопрошает его при всех добрый молодец.

- Ой признаю! - отвечал царь. - Напустил ты на меня напасть, какой не бывало! Отдаю тебе дочь и полцарства в придачу - только забери подарочек обратно!

- Только свадьбу сперва сыграть.

- Да ладно, ладно. Уж я на всё согласен.

То-то счастливы были добрый молодец да и царевна-краса на своей-то свадьбе, на друг друга любуючись.

А потом говорит добрый молодец царю, как Таракушка его научил.

- Как отъедем, царь, только не раньше, - вели ты, царь, запрягать тройку коней вороных, а потом зайди один в комнату да и скажи громко вслух: «Чудо дивное, диво неслыханное, выйди-ка на свет!»

Уехали. Вот тройку - уж закладывают. Один царь. И как заорет:

- Чудо дивное, диво неслыханное, выйди на свет!

- Слышу-слышу! Выхожу, - отвечает Таракушка.

А царь уж кистень приготовил. Дожидается. Только озирается - никого.

- Ты где?

- Я здесь! - кричит ему то в одно, то в другое ухо Таракушка!

Загонялся совсем царь, задурел.

- Где ты! - пуще прежнего орёт.

- Д-да здесь я! - орёт Таракушка у него со лба. И прыгнул на землю.

Как жахнул царь кистенём по лбу - мало не показалось, долго оклематься не мог.

А как оклемался - так потише стал.

А Таракушка тем временем сбежал по крыльцу во двор, а там тройка, сел.

- Трогай! - кричит. Ну а возница назад не оглядываясь погнал - царские слуги только рты на тройку пустую разинули... С ветерком доехали.

А в землях, за царевну отданных, пир стоит горой - радуются новому царю с царевною. Добру молодцу и его жене, дочке царёвой.

Прикатил Таракушка прямо за стол.

Усадили малого на самое почётное место и налили ему самую махонькую рюмочку вина сладкого и крошки со всего-то стола.

И пришли на пир все родичи Таракушкины - все тараканы запечные. И всех-то их принимали, и всем-то им наливали.

А и злы во хмелю оказались тараканы. Загуляли, стали Таракушку обижать, гостей задирать. Заплакался Таракушка добру молодцу.

- Не плачь, не плачь, Таракушка, - говорит ему добрый молодец. - Заступлюсь я за тебя.

И бысть тут драка велика. И все тараканы дурные где куражились, там и пали. А иные разбежались.

- Не плачь, малой Таракушка, - говорит ему добрый молодец. Ужель тебя твои родичи не били, не задирали. Полно, полно, Таракушка. А возьми себе в жёны какую малую Таракушку - и живи с ней мирно. Тебе и детям твоим я царским своим приказом даю жалованную на все дворцы и дома, хаты и сараи, в городах, деревнях, любых уголках - везде селиться, везде плодиться!

И дали ему, Таракушке - жалованную.

И обрадовался Таракушка.

С той поры жалованная позатерялась. Да потомки Таракушки все приумножаются и крепко на земле сидят. Всех - пугают.

Честь и слава малому Таракушке!