Трудно сказать, откуда у деда с бабкой взялся колобок. Может, «Виагра» помогла, а может, еще как получилось. Но дело даже не в этом, а в том, что вместе с колобком в доме появились одни проблемы. Да и какие еще проблемы: ни в сказке сказать, ни пером описать... Работать - нигде не работает, учиться - не учится, а только пивко целыми днями цедит, какой-то дурной травкой дымит и тянет-потянет со стариков последние гроши.

Те терпели-терпели и однажды не выдержали: мол, знаешь что, дорогой, давай-ка катись отсюда, и чтобы духа твоего здесь больше не было!

Ну колобок им тоже пару крепких фраз влепил напоследок, со всех сил дверью хлопнул, да и покатился. А чего не катиться, вон какую харю круглую отъел...

Колобок не особо горевал. Ощущение полной свободы башку вскружило. А в лесу птицы балдеют, дятел какую-то деревяшку задолбил, кузнечики соревнуются по прыжкам в высоту, аромат как в парфюмерном магазине. Вот одно только плохо - похмелиться охота.

А тут глянь - заяц под кустом объявился, с самого утра уже косой. Обрадовался колобок: - «Слышь, глазастик, может, на пузырек сварганим?!»

При слове «пузырек» заяц закосел еще больше, и его зрачки закатились в такие отдаленные уголки глаза, что, казалось, их просто не существует и они уже никогда не вернутся на место. Однако же - вернулись.

- У меня только червонец, - честно признался заяц.

- Да, для счастья маловато, - скучно изрек колобок. - Но, ничего, лиха беда - начало!

Минут десять вынужденного простоя дали свои результаты. Откуда-то из лесной глухомани послышалось завывание.

- Бирюк балдеет! - однозначно определил заяц. - Он всегда с похмелья так воет.

И действительно, вскоре, будто шторы, раздвинулись кусты, и оттуда притащился серый. Облезшая его шкура походила на лохмотья бомжа.

- Горю синим пламенем! - завыл волк. - Потушите чем можете...

- Сами такие! - произнес колобок. - Проблема должна решаться коллективно. Двадцатник уже есть...

Бирюк порылся в рваной своей шкуре и извлек оттуда какую-то мелочь.

- Маловато, даже мерзавчик не осилим, - грустно констатировали друзья.

Тем не менее троица не расходилась.

За беседой чуть не прозевали медведя, хотя последний не больно-то жаждал встречи и едва не успел скрыться за крупнокалиберным дубом.

- Эй, топтыга, ты чё от коллектива отрываешься?! - бросил вдогонку серый. - Мы тут на поллитровку наскребаем. Не подсобишь малость?!

Но медведь, прикинувшись глухонемым, только прибавил шагу...

- У-у-у, жмот, и всегда был жмотом! - взлетела и зависла крылатая фраза, брошенная волком.

- Подумаешь, генерал! Видали мы чучела таких в краеведческом музее, - добавил косой.

Но лучше от высказанного на душе не стало...

Тем не менее, похоже, оправдывалась известная пословица о том, что одна голова - хорошо, а три - еще лучше, особенно когда соображаешь на троих.

Именно серый подал продуктивную мысль:

- А что если пойти к рыжухе?!

- А кто это такая? - переспросил колобок.

- Кто-кто! Лиса! - недовольно пробурчал волк. - Уж кого-кого, а ее надо знать. Да ее весь лес знает, исключение разве что еж со своими колючками. Какой из него хахаль...

За разговором и не заметили, что тропинка привела к некой избушке. К великой радости, плутовка была дома. Встретила, как родных: облобызала волка, чмокнула в щечку зайца и удивленно глянула на колобка.

- Ну и ну, цирк какой-то! - подумала рыжуха.

- Не бойсь, это колобок, наш товарищ, надежный, проверенный, - пояснил бирюк.

- Это мы еще посмотрим! - не особо любезно пробормотала рыжуха.

- И смотреть тут нечего, не для того плелись в даль такую... Ты бы хоть дорогу залатала.

- Больше у меня дел никаких нет. Лучше говорите, зачем пожаловали?

- Зачем, зачем, будто сама не знаешь?! Есть чем горло промочить?! - взвыл волк.

- Опять на халяву?!

- Ты чё?! Разве я когда с пустыми лапами приходил. А-а?! Вот тебе четвертак.

- Эх, ребятки, ребятки, что б вы без меня делали! - смягчилась плутовка и юркнула в соседнюю комнатенку.

Оттуда вернулась не с пустыми руками. Перед глазами товарищей предстала непочатая бутылка с мутноватой жидкостью.

- Товар высший сорт, плохого не делаем! - с гордостью произнесла лисица. - Только меня не забудьте...

- Естественно! - отчеканил за всех заяц, нервно вздрагивая левым ухом...

Если функция сего зелья заключалась лишь в том, чтобы погасить некий огонь, тлевший внутри каждого, то задача эта была выполнена лишь частично. Так, немного побрызгало в душу, только раззадорило.

На новый пузырь сколь карманы не выворачивали, так ничего и не выскребли.

Бирюк, сгорающий более других, стучал себя кулаком в грудь и клятвенно уверял рыжуху дать под честное волчье слово еще бутылку.

И настойчивость эта возымела действо. Малость поворчав, лисица одарила публику новой емкостью, что вызвало всеобщий восторг. Один колобок не проявлял никаких эмоций, потому что уже хватил лишнего. Но ведь мог бы хоть «спасибо» хозяйке сказать, улыбнуться, наконец. Ничего подобного. Это ж надо быть круглым идиотом, чтобы добра не замечать...

- Нет, этот явно не из нашего круга, - все мозговала лисица. - А морду такую отъел, на какие шиши?! На наши лесные далеко не уедешь. Вон у волка - кожа да кости, а у зайца - одни глаза остались. И сама сколь лет уже все в той же шубе хожу...

Рыжуха налила всклень серому и косому, не забыв и себя, а колобку, так - несколько капель для запаха. Но и этого хватило, чтобы тот развязал язык, сделав лисице замечание, что-де даже закусить нечем, в доме бардак, и вообще хозяйка из нее некудышная...

- Какая-какая?! - переспросила возмущенная таким наговором рыжуха. - А то я плохо слышать стала.

Колобок вскарабкался вначале на стул, потом стол и подкатил к самому уху, в которое и продолжал бормотать слова критики. И как только не обзывал лисицу!

А та слушала-слушала, да и говорит:

- А теперь сядь мне на язычок, да повтори еще разок...

Колобок сдуру и сел. А лиса его - гам! И съела. Не всего правда, а оставила на закуску и волку и зайцу.

А потом достали еще бутылку и помянули колобка, причем хорошим словом, потому что уж больно вкусным тот оказался...

ЗАНАЧКА

Есть люди со внешностью на редкость простой, и найти в ней хоть какую-нибудь изюминку будет не так-то просто. Но уж что получилось, то и получилось, не всем же рождаться красавчиками. Мужик как мужик. Главное, чтобы жене нравился. Может при случае и за себя постоять, особенно в очереди за спиртным, и ни одну рюмку не пропустить, естественно, мимо рта...

Именно к такой вот малозаметной категории людей и относится наш герой Петр Заковыркин. И автор даже опускает руки и обращается за помощью к некоторым компетентным органам в надежде, что уж они-то смогут разглядеть Заковыркина получше. И если бы этот самый Петруха, не дай бог, разыскивался милицией, то на свет появился следующий милицейский шедевр, вывешенный в самых видных местах, включая заборы: «…На вид 40-45 лет, рост и телосложение средние, волосы светлые, короткие, глаза - серые, уши - оттопыренные, большие, количество зубов - пятнадцать, на правой руке татуировка «Слава КПСС», походка - сутуловатая, при разговоре шепелявит, может быть одет в серый пиджак и клетчатую рубашку и непонятного цвета брюки. Особая примета: полное отсутствие как в карманах пиджака, так и брюк, и рубашки - зарплаты, а также неимение машины «Мерседес», дачи на Багамах, лицевого счета в швейцарском банке…»

Но, к счастью, такому человеку, как Заковыркин, не место было в милицейских учреждениях, включая даже вытрезвители. И можно смело утверждать, что такие вот товарищи, как Петр Васильевич, на дороге не валяются, поскольку хорошо принять на грудь он мог и в домашних условиях и делал это с завидным, а вернее - с незавидным постоянством, доставляя своей любимой супруге немало хлопот...

Так вот, именно этот самый Петр Васильевич однажды все-таки принес домой то, что называется зарплатой. Хотя на самом деле настоящей зарплатой можно считать лишь то, что действительно можно считать, а еще лучше - пересчитывать. Заковыркину же считать было практически нечего. Но все равно - приятно!

Он уже совсем собирался было вручить всю до копейки зарплату своей супруге, но в самый последний момент оставил некоторую сумму, так сказать, на карманные расходы. А дабы все та же супруга ненароком ничего не нашла в кармане, решил спрятать заначку в надежном месте... Но как раз этот момент и был наиболее трудным, поскольку опять же жена имела удивительное свойство видеть Заковыркина насквозь, и утаить от нее даже копейку было практически невозможно. Она наперед знала все заповедные места и порой находила редкую заначку даже там, где вряд ли мог что-либо найти самый многоопытный сыщик, иллюзионист или же экстрасенс. Но, в конце концов, до гениальности простой выход был найден, и связан он был с книжным шкафом, смахивающим на широкоплечего тяжелоатлета и занявшего прочные позиции в центре зала. Трудно сказать, когда его открывали в последний раз, и открывали ли вообще, и по этой причине количество пыли приближалось к лунной... Заковыркин несколько раз чихнул, прежде чем дотянулся до первой попавшейся на глаза книги, куда и сунул драгоценные полста рублей... Конечно, кладя деньги в книжку, Петр Васильевич никак не думал, что поступает опрометчиво. Гораздо лучше было бы, если бы он положил эту самую заначку на книжку. Но таковой у него отродясь не было, да и сбербанкам он не доверял... А зря! В последнем Петр Васильевич убедился весьма скоро. Спрятать-то спрятал, а куда именно - запамятовал. Поэтому, когда однажды супруга увидела Заковыркина с книгой в руке, то удивлена была ничуть не меньше, нежели вдруг из этого самого шкафа вылез бы некий бородатый классик и представился Львом Толстым. Но из шкафа никто не вылезал. А Петр Васильевич, звонко хлопнув увесистым томом того же классика, поспешно удалился на диван, и ему не оставалось ничего другого, как приступить к чтению. И, сам того не ожидая, настолько увлекся романом, что не прекращал данный процесс ни днем ни ночью, позабыв даже про собутыльников. Осилив одно произведение, Заковыркин тут же перешел к другому, затем третьему...

А когда открыл последнюю книгу, оттуда вылетела какая-то бумажка. Заковыркин наклонился и увидел... ту самую заначку. Аккуратно поднял ее, положил в карман и побежал в магазин за новой... книгой.