В народе говорят, что человек, или какое-либо событие живет до тех пор, пока о них помнят. Действительно, способность сохранять и воспроизводить в сознании былое, свойственно большинству из нас.

Среди обилия событий есть такие, которые могут олицетворять даже целый народ, его душу. Несомненно, Салават Юлаев, чей 250 летний юбилей республика будет чествовать на следующий год, является этим воплощением.

Земля древнего Урала дала многие личности и родились они, в большинстве своем, не в городах, их просто тогда не было, а в небольших аулах, раскинувшихся в степных просторах, иль укрытых от людских глаз в девственных лесах его хребтов.

Именно о них о местах в которых они родились и пойдет речь в этом очерке.

ОТ УФИМСКИХ ХОЛМОВ К ГОРАМ ЮЖНОГО УРАЛА

Порою дорога бывает очень утомительна. И не потому, что требует постоянно нервного или физического напряжения, а чаще из-за ее однообразия или отсутствия путевой информации. В нашем путешествии мы постараемся уберечь вас от этого. Но в связи с тем, что скорость движения сокращает время знакомства с окружающей местностью, остановимся лишь на наиболее интересных местах и событиях, связанных с пролегающей дорогой. Предлагаем перед началом путешествия познакомиться с предложенной информацией, а по мере движения лишь уточнять ее с местностью.

Повествование начнем от Монумента Дружбы - места, где в 1574 году стоял Уфимский кремль, именуемый башкирами «Имэн кала», что означает Дубовый город.

Мне удалось установить, что наша Уфа стоит на семи холмах, так же, как известнейшие города мира: Рим, Константинополь, София, Киев, Москва и некоторые другие столицы. Три холма, обычно называемых уфимцами горами, видны с автомобильного моста, построенного в 1956 году на месте существовавшего здесь плавучего, плашкоутного, разводимого в ночное время для прохода речных судов.

Обратите внимание на холм, что слева по ходу движения, - это Усольская гора, имеющая, как, впрочем, большинство уфимских холмов, несколько названий и именуемая коренными уфимцами как гора Шихан или Шелом. На ней в былые времена располагалось несколько монастырей, монахи которых не только несли в народ христианскую веру, но и надежно защищали город от нападавших недругов. На фундаменте одного из них построено здание Академии МВД РБ.

В подошвенной части горы расположена Золотуха, другое ее название - Пугачевская слобода. Прозвана она так в связи с осадой Уфы войсками Емельяна Пугачева. 24 декабря 1773 года повстанцы в количестве 12-15 тысяч человек пошли на штурм. Город же имел хорошие оборонительные позиции, и защищали его всего лишь 1120 человек, вооруженных, в отличие от повстанцев, огнестрельным оружием и пушками, установленными в конце каждой улицы и у крепостных ворот. Предприняв несколько безуспешных попыток взять город штурмом, пугачевцы отступили, а через некоторое время были наголову разбиты карательными отрядами под командованием подполковника И. И. Михельсона. Произошло это весной, 18 марта 1774 года, на берегах небольшой речки Берсувань, протекающей у старинного села Чесноковка.

Второй холм называется Троицким. Именно на нем, отгороженном с востока от Усольской горы высокими берегами реки Сутолоки, и был построен Уфимский кремль. Через Сутолоку перекинут самый первый, а потому и самый старый городской мост. На западных же склонах холма, там, где заканчивается улица Октябрьской революции, до настоящего времени работает промышленный первенец города - завод горного оборудования, основанный промышленником Гутманом. Старожилы его так и называют - Гутмановский. Его продукцией можно до сих пор любоваться в сохранившихся старинных зданиях на улице Коммунистической - это литые из чугуна лестничные марши. По своей красоте они немногим уступают знаменитому Каслинскому литью Урала.

От подошвенной части третьего холма, имеющего название Случевская, также Шугуровская гора, перекинуты пролеты автогужевого моста. На этой горе ранее располагались три слободы: Голубиная - с главной соборной мечетью и домом-музеем С. Т. Аксакова; Архиерейская - с возведенными зданиями Дома Республики и Башгосдрамтеатра имени Мажита Гафури; Черкалихинская - там, где установлен памятник национальному герою Башкортостана Салавату Юлаеву и высится 198-метровая телевизионная вышка телерадиокомпании «Башкортостан».

Остальные четыре холма с южной оконечности Уфимского полуострова не видны. Восточные коренные берега Уфимского полуострова образованы на севере склонами Цэсовской, также называемой Непейцевской или Сипайловской горы. Начиная от Выставочного центра (ВДНХ) почти до здания Президент-отеля, т. е. смыкаясь с Усольской горой, тянется гора Тура-тау (Дудкинская, Лысая), на которой обнаружены древние стоянки людей - Чертово городище.

Западные коренные берега Уфимского полуострова, обращенные в сторону Затона, образованы холмами, имеющими такие же старинные названия: гора Богородская, с некогда располагавшейся на ней одноименной слободой. Чуть позже она стала называться Сафроновской - по фамилии владельца уфимской пристани и пароходов, а из-за мыловаренных заводов, на которых перерабатывались кости и собачий жир, народ, живущий на этой горе, стал называть ее Собачьей, а иногда и Собачкой.

Последний, седьмой, холм находится в северной части полуострова. Назван он в честь деревни Дежневка. Вдоль верхней части Дежневского холма раскинулся мемориальный парк Победы, а на нижних его склонах создана одна из лучших в России спортивная биатлонная трасса. Имеется и «горнолыжка», которую с удовольствием посещают многие живущие рядом уфимцы.

В былые времена отсюда, от Дежневского холма, через узкую, длиною всего в шесть километров полосу суши полуострова проходил купеческий волок. Шел он вверх через Дежневскую, спускаясь с Сипайловской горы. Затем через деревню Непейцево подходил к реке Уфимке. Здесь товар вновь перегружался на баржи или суда. Этим самым купцы, плывшие вверх по Белой, а затем по Уфимке, выигрывали расстояние почти в 50 километров, а значит - два-три дня пути.

Вот мы и на Цыганской поляне. Название кооперативная поляна, предписанное ей городскими властями, не прижилось среди коренных уфимцев. Ранее на ней, левобережной стороне, располагалась Ильинская слобода. Во время Масленицы на льду Белой устраивались кулачные бои. Шли стенка на стенку. Правый берег - на левый. Дрались голыми кулаками до первой крови, «выпуская из себя дурь».

Там, где сейчас раскинулся песчаный городской пляж, до середины шестидесятых годов прошлого века находились причалы плотов, сплавленных с верховьев рек Уфы, Инзера и Лемезы. Здесь исстари стояли лесопилки, принадлежавшие уфимским лесопромышленникам Чижову, Тужилову и Кузнецову. Малые плоты шли самосплавом и управлялись «бабайками» - большими однолопастными веслами из длинных стволов сосен, закрепленных на стойках-козлах впереди и сзади плота. Большегрузные плоты тянулись вниз по течению с помощью катеров-тягачей. Чтобы на повороте рек плоты не сносило течением к берегу, к их заднему концу крепилась длинная и тяжелая цепь, называемая волокушей.

Катера-тягачи причаливались и к «мотобазе», вдоль которой почти до устья реки Демы также тянулась вереница плотов. Здесь же, на «мотобазе», расположенной по другую, западную, сторону плашкоутного моста, и ремонтировались катера-труженики.

Почему левобережье реки Белой уфимцы назвали Цыганской поляной, мне точно не известно. По-видимому, это связано с тем, что здесь в давние времена существовал конный базар. На него съезжались не только со всей Башкирии, но и из Калмыкии, Казахстана и других мест. В отдельные годы сюда пригоняли более десяти тысяч голов лошадей. Известен факт, что решением городских властей на этот лошадиный торг перестали допускать калмыков, которых не без оснований обвиняли в конокрадстве.

А там, где проходила старая дорога из Уфы на станцию Дема, была большая поляна. На, вплоть до конца шестидесятых годов останавливались табором цыгане - бич близлежащих огородов.

Тракт, ныне обеспечивающий надежное движение транспорта, построили в конце пятидесятых. Ранее же существовавший Оренбургский тракт проходил по восточной окраине Цыганской поляны, мимо 34 школы, в которой учился народный художник СССР и РСФСР живописец Борис Федорович Домашников. Тракт шел по улице Берия, позднее переименованной в улицу Зои Космодемьянской.

В весеннее половодье Цыганская поляна часто заливается водой. Особенно сильное наводнение ей пришлось пережить в 1948 году, когда уровень воды был такой, что не было видно крыш многих домов, а на тех, что еще торчали снаружи, сидели их домочадцы. Лишь после того, как в 1959 году на реке Уфе была построена плотина Павловской ГЭС, катастрофическая сила наводнений уменьшилась. Павловское водохранилище площадью в 116 кв. км. и объемом в 1411 млн. кубометров воды с тех пор позволило жителям Цыганской поляны не бояться весенней стихии.

Старинный Оренбургский тракт в своем первоначальном виде практически не сохранился. Лишь высоченные деревья-осокори на небольшом участке напоминают о его былом месте. Этот участок тракта хорошо различим и сегодня. Он совпадает с поворотом современной дороги к мелькомбинату, стоящему на Белой у Архимандритского озера неподалеку у пограничных ворот города.

Высокая насыпь, защищавшая Оренбургский тракт в былые времена от наводнения, хорошо сохранилась и по сей день. Старожилы-уфимцы называют это место дамбой. К ней во время разлива реки Белой причаливал автогужевой паром. Помещалось на него немного - до четырех автомашин полуторок или ЗИСов, а впритык к ним устраивались конные повозки, усаживались люди. До дамбы от причала считалось шесть километров. Паром тянули сцепом два катера, преодолевая свой путь за два-два с половиной часа. Сейчас автомобиль покрывает это расстояние за считанные минуты...

Памятен тракт тем, что по нему проезжали российские государи и по нему же прибыл великий полководец А. В. Суворов. Как говорят документы, было это в конце 1774 или начале 1775 года. Зная о его приезде, комендант города Мясоедов и уфимский воевода Борисов решили устроить торжественную встречу. Но они не рассчитали, что имеют дело с Суворовым. Враг ложной парадности, он при подъезде к Уфе пересел в простую рогожную кибитку, поехал вперед один, оставив позади конный эскорт, назвался встречному дозору адъютантом и объявил, что Суворов следует за ним и прибудет в город через два часа. К этому времени и подготовили встречу. Каково же было удивление местного начальства, когда из нарядной кареты вышел всего лишь денщик Суворова, который объявил, что его барин давно в Уфе и вот уже два часа знакомится с городом.

Перед селом Чесноковка тракт по мосту пересекает небольшую речушку Берсувань. Невдалеке от нее, справа по ходу, виднеются дома старинной деревни Зубово. Здесь 24 марта 1774 года произошло решающее сражение между войском Емельяна Пугачева под предводительством: Чики-Зарубина и Василия Губанова и регулярной армией, которой командовал подполковник Михельсон. Бой был жестокий и долгий. Несмотря на отчаянное сопротивление, пугачевцы были разбиты. Чика-Зарубин и Василий Губанов бежали в Табынскую крепость, там были схвачены, затем переправлены в Уфу и казнены.

А дорога, как в популярной песне, серою лентою вьется. Слева по ходу возвышается Чесноковская гора. Около десяти миллионов лет тому назад эта гора-останец представляла собой небольшой островок, омываемый теплыми водами верхнетретичного (акчагырского) моря. Название деревни Чесноковки упоминается очень давно - со времен первой географической экспедиции, организаванной по настоянию М. В. Ломоносова, под руководством И. И. Лепехина, П. С. Палласа и других виднейших географов и ученых России.

Если «копнуть глубь истории», то и там можно встретить упоминание о месте, связанном с этой деревней. Чесноковка с древнейших времен являлась традиционным местом «джиинов» - своего рода всебашкирских съездов. Сюда весной съезжались представители башкирских родоплеменных групп для обсуждения общих нужд (право на эти сборы отражено в русском законодательстве XVIII века).

В 1735 году Чесноковка в течение нескольких месяцев являлась штаб-квартирой знаменитой научной и военно-политической Оренбургской экспедиции, которой руководил известный русский географ И. И. Кириллов - автор первого экономгеографического описания России и составитель первого выпуска «Атласа Всероссийской империи». Отсюда, из Чесноковки, И. И. Кириллов продолжал руководить первой инструментальной геодезической съемкой территории России. Название Чесноковка в бумагах Академии наук 1735 года упоминается чаще многих крупных городов.

Совсем недавно, при моей встрече с писателем Римом Ахмедовым, выяснилось, откуда появилось название деревни Чесноковка. Оказалось, что в ходе его работы над переводом с башкирского на русский язык книги Гали Ибрагимова «Кинзя», посвященной участию башкир в Крестьянской войне, Гали Ибрагимов установил следующее. Гора, именуемая в настоящее время как Чесноковская, имеет старинное народное название - Кара-кеше. Чесноковской горой она названа лишь в ХVI веке, когда на ней поселились крестьяне, приписанные к уфимским монастырям. Они стали выращивать там чеснок и лук для монастырей и жителей города Уфы.

За Чесноковкой вдоль обочины дороги выделялись ряды высоких тополей, пирамидальными «свечами» пронзающих небесную высь. Мы уже привыкли к их стройным силуэтам и не удивляемся, что они заняли достойное место среди деревьев, охраняющих дороги от буйных ветров и снежных заносов. Очевидно, будет интересно узнать историю создания этой новой породы дерева, ныне называемого «башкирским пирамидальным» тополем.

Работая после окончания Башсельхозинститута научным сотрудником в Лесной опытной станции, я стал невольным свидетелем развернувшейся борьбы ученых за присвоение названия тополю, выведенному перед самой Великой Отечественной войной ученым-лесоводом А. Н. Березиным. Некоторые предлагали назвать в честь ученого - тополем Березина, другие по его форме - пирамидальным. Сошлись на том, что он был назван «тополь башкирский пирамидальный». А. Н. Березин погиб на войне, а научные записи, оставленные дома, были утеряны женой во время ее переездов с квартиры на квартиру. До сих пор неизвестно, как, каким образом был им выведен этот поразительный по своей форме и красоте тополь, вобравший в себя память о его создателе. Теперь он обычен в озеленительной архитектуре. Не «пушит», так как единственный уцелевший гибрид оказался мужским. Но, благодаря своему свойству размножаться черенками, он накрепко внедрился в городские ландшафты.

За селом Булгаково дорога начинает подниматься на Булгаковскую гору, но вскоре уходит влево, в юго-восточном направлении, к станции Карламан. Перед взором бескрайняя башкирская лесостепь с небольшими перелесками и обширными полями, распаханными и засеянными различными сельскохозяйственными культурами.

Огромная левобережная долина реки Белой изобилует озерами-старицами. Одно из них - Большой Колпак - является излюбленным местом уфимских рыболовов. Ближе к Карламану все отчетливее проявляются береговые скальные очертания Белой. Это выходят на поверхность гипсы, образуя у села Охлебинино высоченные скалы, Большой и Малый Колпак академиком внесенные в список памятников природы Башкортостана.

Если вам позволяет время, стоит посетить красивейшее место слияния реки Сим и старого русла Инзера, впадающих в Белую.

Скала, у подножья которой находится устье реки Сим, очень живописна. Из-за своего цвета она зовется Ак-таш, т. е. белый камень. В ее верхней части в настоящее время добывают строительные пески, спрятанные под мощным слоем гипса-ангидрита. На склоне ее, метрах в 80 от реки, находится вход в Охлебининскую пещеру, являющуюся геоморфологическим памятником природы Башкортостана. Для посещения этих мест необходимо свернуть с трассы у указателя поворота на деревню Сахаево. Осенью на обширной речной пойме встречается множество грибов шампиньонов.

Шареевской переправы уже давно нет, но ее название сохранилось. Здесь в годы Гражданской войны сводный Уральский отряд В. К. Блюхера вел ожесточенные сражения с белогвардейцами. Как пишет Павел Недолин в своей книге «Перевал», В. К. Блюхеру удалось у Шареевской переправы создать у белочехов полную иллюзию того, что именно здесь будет произведен прорыв к городу Кунгур. На самом же деле переправа наводилась несколько дальше, у деревень Бердино, Александровка и Бузанка, расположенных на реке Сим, километрах в 20 от этого места.

Близятся отроги хребтов Южного Урала, по своему географическому положению они относятся к Предуралью. Передовые залесенные горные склоны темно-синей каймой оттеняют синеву неба. Не доходя до поворота к селу Архангельское, влево от трассы, по указателю, уходит дорога. Через 10 км она приведет к красивейшему месту с живописным водопадом, несущим свои воды в реку Инзер.

В середине шестидесятых годов этого водопада не существовало. Водяные струи, сбегая с правобережного уступа, образовывали там «горбатый» водоскат. Место было живописное, и я, описывая маршрут по реке Инзер в туристском путеводителе 1971 года, назвал его не водопадом, а скалой Плачущий камень. Прошли годы, вода сделала свое дело - в башкирском Предуралье появился еще один водопад, по месту его нахождения - деревни Абзаново - названный Абзановским.

Большая поляна рядом с водопадом располагает к активному отдыху. Здесь хороший подъезд, галечный пляж, глубокий омут и простор для различных детских игр. Сюда на день с удовольствием приезжают уфимские автолюбители. Расстояние от города Уфы до водопада 100 километров.

Дорога, минуя развилку с указателем «Село Архангельское» (слева), входит в лесную зону. До Великой Отечественной войны склоны гор, окружающие дорогу, были покрыты смешанным лесом. Здесь росли сосна, ель, пихта, дуб, липа, вяз, осина, береза, ольха… На селе в войну остались одни старики, женщины и дети, а фронту нужен был лес, и они были вынуждены заниматься заготовкой леса. Выбирали они те деревья, которые было легче им перевозить. Таковыми оказались хвойные породы, что росли вблизи дорог, ручьев и рек. Война нанесла не только людской ущерб, но из-за создавшейся безвыходности люди были вынуждены вторгаться в жизнь природы: вырубали леса водо-охранного значения, изменяя видовой состав леса, заменяя ценные хвойные породы на самовосстанавливающиеся малоценные лиственные.

Восстановившиеся леса плотной стеной обступили дорогу, богаты ягодами, плодами брусники, черники, малины, шиповника, травами, от запаха которых перехватывает дух. Родники встречаются часто, некоторые из них обустроены добрыми руками людей лесной охраны. Есть и места съездов с трассы с оборудованными там эстакадами для осмотра автомашин.

Необходимо отметить особое место - длинный и опасный поворот дороги, называемый повсеместно «тещин язык». Он находится вблизи перевальной точки хребта Зильмердак, вдоль которого и проходит дорога, то опускаясь, то вновь поднимаясь на его отроги. При подъеме вверх следует опасаться встречного транспорта, особенно многоосных грузовых автомашин, а при спуске - своей скорости. Поворот дороги происходит почти на 180 градусов. Помятое и снесенное ограждение - свидетель довольно частых аварий на этом месте.

Вскоре за поворотом, слева по ходу, открывается изумительная по своей красоте панорама. Можно здесь остановиться и сфотографироваться на память.

В горной речке Реветь, сопровождающей вас то слева, то справа трассы, водится рыба. Стоит попытать рыбацкое счастье.

Перед поселком Инзер влево уходит дорога, которая ведет на курорт Ассы, к ассинским минеральным источникам. До них - 25 км по таежному елово-пихтовому лесу с удивительно стойким земляничным ароматом. За мостом, перекинутым через неширокую речку Нукат, возникает деревня Усмангали с прекрасно вписывающейся в ландшафт мечетью. При желании можно посетить ее или совершить небольшую спелеологическую экскурсию к пещерам Нукатской и Каменный дом на левом берегу реки Нукат в полутора километрах вверх по течению. Пещеры простые и для посещения безопасные.

Термин «спелеология» - греческого происхождения. Означает он «изучение пещер» и введен в речевой оборот в 1890 году французским исследователем Е. Ривера.

Впереди, слева по ходу движения, в живописном окружении гор появляется рабочий поселок Инзер, стоящий при слиянии двух рек - Большого и Малого Инзера, которые встретились здесь, пройдя каждый своим путем многие километры по уральской таежной глухомани.

Среди башкир об этих реках-братьях издавна бытует следующая легенда.

У доблестного Урал-батыра было немало сыновей и дочерей. Родившись под крышами сумрачных гор Ямантау и Иремеля, разбежались они в разные стороны. Одни устремились на север, другие подались на юг. Но всем им было уготовано: сколь ни блуждай, ни скитайся по горам да долам, а встречи со своими реками-родственниками не избежать. Кому раньше, кому чуть позже. Так случилось и с Инзерами.

В народе говорят, что якобы между братьями вышел спор: куда кому течь. И постановили они между собой: кто раньше проснется, тот потечет направо, а кто позже - налево. Раньше проснулся Большой Инзер и, пока Малый Инзер досматривал свои сны, успел пробежать довольно большое расстояние. Поэтому и назвали его Большим, хотя он нисколько не шире Малого, разве что чуточку подлиннее.

Раздосадовался Малый Инзер из-за своей промашки - уж очень ему не хотелось называться Малым - и с обиды кинулся выяснять с ним отношения. По этой причине они и встретились, иначе бы так и текли себе в разные стороны. Так повествует мой друг, писатель Рим Ахмедов, с которым мы много раз бывали вместе на этой горной реке.

Перед спуском дороги в межгорную долину Малого Инзера стоит остановиться. Удивительно красивая отсюда открывается панорама. Эти передовые хребты Южного Урала являются барьером не только для воздушных масс, оставляющих здесь свою влагу с Атлантики, но и границей распространения с запада на восток ряда древесных и кустарниковых пород. Здесь находится ареал распространения широколиственных пород деревьев - дуба, ильма, вяза, остролистного клена. Благодаря своему географическому положению и простиранию Уральских гор в меридиональном направлении, появилась возможность одновременного знакомства как с растениями, пришедшими сюда с севера - елью и пихтой, черникой и брусникой, - так и с востока, из Сибири, - лиственницей и могучим кедром. И захватывает дух от поразительной красоты, которую так щедро, словно объятья друга, раскинули окружающие хребты.

За мостом, переброшенным через Малый Инзер, мы попадаем во владения Южно-Уральского заповедника. Создан он в 1978 году для охраны высокогорной зоны Южного Урала, где распространены редкие виды растений и животных. Площадь его 256 тысяч гектар. Находится в Белорецком районе Башкортостана.

В течение всей своей истории человечество по разным причинам заповедовало уголки дикой природы. Древние греки и римляне видели в них прежде всего религиозную ценность, феодалы Франции и Англии - утилитарно-охотничью.

Один из первых охраняемых природных объектов в Европе - лес Фонтенбло во Франции - в 1861 г. был заповедан благодаря молодым художникам, исходя исключительно из эстетических мотивов.

Первый в мире Йеллоустонский национальный парк был организован потому, что американцы, увидевшие его красоту и необыкновенность, сразу оценили его значимость и ценность для культурного воспитания населения своей страны. Они по своей инициативе вышли в сенат США, и тот принял решение: эти уникальные земли изъять из землепользования и наложить запрет на их продажу.

На территории заповедника, за исключением специально выделенных участков и маршрутов, могут находиться только его сотрудники, проводящие научные исследования и мероприятия, необходимые для сохранения природных комплексов заповедника.

В настоящее время в России имеется 99 заповедников, общей площадью 32,7 млн. га (1,5% площади страны).

21 российский заповедник входит в международную сеть биосферных резерватов (программа ЮНЕСКО «Человек и биосфера»). Эта сеть биосферных резерватов призвана служить моделью гармоничных отношений человека и живой природы.

Поэтому, находясь на территории заповедника, необходимо помнить, что вы в гостях у природы и надо вести себя в ее «стенах» достойно.

Неподалеку от деревни Реветь, с правой (южной) стороны дороги, высится величественный горный массив Малый Ямантау. Он красив в любое время года.

Прямая дорога ведет в город металлургов Белорецк - город, славный историческими, трудовыми, спортивными и другими традициями.

Возникновение его относится к середине XVIII века, началу расцвета черной металлургии на Урале. В 1747 году с помощью местных жителей-башкир была открыта знаменитая гора Магнитная. Но ввиду того что в районе горы отсутствовал лес, завод построили на значительном расстоянии от нее, на реке Белой. Это был Белорецкий чугунолитейный и железоделательный завод. Основали завод братья Твердышевы на участке земли в 200 тысяч десятин, купленной ими у местных башкир почти за бесценок - всего за 300 рублей. В 1923 году село Белорецкий Завод стало именоваться городом. Сейчас в нем проживает около 100 тысяч человек.

Город расположен среди живописных гор. На западе высятся скалистые обнажения горы Малиновая, где можно собрать замечательные образцы горного хрусталя. На востоке возвышается самый главный хребет Южного Урала - хребет Уралтау. Главная же вершина Ямантау, окутанная паутиной древних преданий и легенд, синеет своими контурами к северу от города.

С историей города и событиями, происходившими в этих местах, лучше всего познакомиться в местном краеведческом музее, а о некоторых интересных фактах, касающихся местности, по которой пролегает маршрут, мы расскажем далее.

По преданию, на месте Белорецка, там, где возвышается здание госбанка, два с лишним столетия назад стояла юрта башкира Баима. Место для кочевья привольное: и пастбища имеются для косяков кобылиц, и всякого зверя в лесу полно для охоты. Жить бы да радоваться, бишбармак кушать и кумысом его запивать, да на беду Баима в горе Аряс на берегу Яика обнаружили большие залежи железной руды, как раз там, где в стародавние времена башкиры варили сталь примитивным сыродутым способом. Окрестности той горы безленые, вот и глянулись купцу Твердышеву пригожие для завода Баимовы угодья: река тут удобна для запруды, а лесу вокруг - завались. И начал он торговаться с Баимом, чтобы землю купить. Дам тебе, говорит, каравай хлеба, топор и медный казан, а взамен попрошу немножко землицы, которую можно измерить бычьей шкурой. Сколько она земли закроет, та и моя. Засмеялся Баим, согласился, думал, шутит купец: много ли земли накроет шкура даже самого крупного быка? А купец хитрым оказался. Нарезал он из шкуры тонюсенькие ремешки, связал их в длинную веревку и окружил ими, чуть ли не все кочевье. Что оставалось делать Баиму? Сам договор подписывал. Пришлось убираться со своей земли прочь, и переселяться за Уралтау. Там и до сих пор находится деревня под названием Баимово. А люди еще долго называли то место, где строился железоделательный завод Баимторганом, то есть «Тут жил Баим». Так красочно описывает дошедшее до нас предание башкирский писатель Рим Ахмедов в своей замечательной книге «Слово о реках, озерах и травах».

ЗДЕСЬ КАЖДЫЙ КАМЕНЬ ИСТОРИЕЙ ДЫШИТ

Поворот к деревне Верхне-Серменево не пропустишь. Таких башкирских деревень, как бисер на нитку «нанизанных» на реки - кормилицы, поилицы, их защитники от невзгод и недругов, в республике много. Каждый аул, деревня или село самобытны и могут рассказать о себе немало интересного. Вот и эта, ранее неказистая на вид деревушка, притулившаяся на правом берегу главной реки республики - Белой, заявила о себе сразу тремя выдающимися именами. В ней родились народный артист СССР, РСФСР и БАССР композитор З. Г. Исмагилов и всемирно известный хирург-офтальмолог профессор Э. Р. Мулдашев. Здесь же провел свои детские и юношеские годы будущий народный артист СССР и РСФСР А. К. Мубаряков.

Интересна судьба композитора Загира Исмагилова. Выходец из бедной крестьянской семьи, он, благодаря своему упорству, прошел не легкий путь от кураиста до знаменитого композитора, талант которого прославил Башкортостан среди многих народов России и мира. Его опера «Салават Юлаев» вошла в золотой фонд башкирской оперной музыки.

Арслан Мубаряков - человек не менее тяжелой судьбы. Оставшись с раннего детства сиротой, он так же, как и его земляк Загир Исмагилов, достиг всего своим талантом и неимоверным трудом.

Третьим выдающимся представителем этого башкирского аула является Эрнст Мулдашев - личность во всем незаурядная, многогранная. Он - философ, прекрасный публицист, ученый-испытатель, создатель собственной школы глазной хирургии. Сумел впервые в мировой практике восстановить зрение от роду слепой девушки. Но близок он мне и многим моим друзьям за его открытость, принципиальность и, как выражается сам Эрнст, умение держать удар. А ударов получал он столько, что хватило бы кое-кому на всю жизнь. Мне импонирует и то, что несмотря на все свои достижения он считает главным то, которое сформировало его дух, его характер, - он мастер спорта по туризму, как и его многочисленные друзья.

Неуемность характера Эрнста Мулдашева - не черта, а его жизненное кредо. Я познакомился с ним давно - в 1976 году, когда он стал первым чемпионом СССР по пешеходному туризму, совершив сверхсложный маршрут в легендарный район падения Тунгусского метеорита.

Это была его первая научная экспедиция, за которой последовали другие - не менее увлекательные и романтичные.

После очередной, совершенной им с товарищами в заоблачные Гималаи, он мне говорил:

- Ты знаешь, Вадим, я на себе ощутил невероятную силу какой-то невидимой стены, преградившей мне путь к мощам Атлантов в одной из пещер в Тибете. Мне с каждым метром пути становилось все хуже и хуже. Происходило то, о чем меня предупреждали монахи. Дикая головная боль и чувство ответственности перед ожидавшими моего возвращения товарищами, остановили меня. Я трижды входил и выходил из этой пещеры, которую тибетские монахи считают священной.

Она является хранилищем генофонда всего человечества. А как мы доставали «мертвую» и «живую» воду! С каким трудом это нам в конце концов удалось! Мы доказали, что это не сказка, а быль. Такая вода существует.

В этом весь Эрнст Мулдашев.

Я многое бы еще рассказал об этом человеке, но дорога нас зовет вперед, к жемчужине Урала.

Немало повидала эта дорога на своем веку. Это сейчас она поражает прекрасным состоянием своего полотна, хотя проходит по медвежьему углу, самой глухомани Южного Урала.

Река Белая, не показывая своего норова, несет свои воды невдалеке от трассы. Пейзаж не повторяется, а меняется с каждым взлетом на отроги окружающих хребтов: слева Крака, а справа Баштау с главной ее вершиной Большой Шалом.

Дорога эта обильно полита потом заводских работников, возивших по ней к заводам железную руду, изготовленный в специальных ямах древесный уголь, другие грузы.

Совсем недавно на реке Узян на месте старого разрушенного заводского восстановили пруд с небольшой действующей ГЭС.

Как правило, большинство населенных пунктов получали свои названия от рек, по берегам которых они располагались. И село Узян тоже не исключение. Неподалеку от Узяна в XVIII веке действовал Кухтурский металлургический завод. Одни говорят, что он был разрушен Емельяном Пугачевым, а другие выдвигают иную версию - что он пришел в упадок из-за нехватки воды в речке Кухтур, которая как в землю провалилась и появляется там лишь весной, и то не надолго.

Узянский металлургический завод функционировал с 1758 по 1919 год. Он, как Кагинский и Авзяно-Петровский, был построен графом Шуваловым, а потом перешел во владение купца Демидова.

После длинного спуска с отрога хребта Баштау появляется новый мост, перекинутый через реку Белую. Просто не верится, что этот, казалось бы, вечный, железобетонный мост был искорежен рекой в 1996 году. В тот злополучный год продолжительные ливни переполнили чашу старинного заводского пруда в поселке Тирлян, расположенного вдали отсюда, почти в самом истоке Белой.

Разбушевавшаяся стихия не пощадила ничего: ни деревень, притулившихся по речным берегам, ни мостов, недавно служивших надежным путем между деревнями, ни посевов зерновых в речной пойме. Это катастрофическое наводнение произошло в июле месяце, в самый что ни на есть отпускной сезон.

В те дни я со своей семьей и друзьями отдыхал в излюбленном нашем месте - Карангы тугай, Сумрачной долине, расположенной в одном дне сплава по реке до пещеры Шульган-таш. И надо же тому случиться, что именно там, два года подряд, мы становились свидетелями подобных природных катаклизмов.

В тот злополучный июльский день 1996 года вроде бы ничего не предвещало беды. Уже два дня палило солнце, как бы наверстывая тепло, которое оно не могло дать земле последние две недели. Вдруг от реки в наш лагерь, расположенный на небольшой полянке высокого берега, прибежал мой встревоженный сын и сообщил, что прутик, который мы как метку-маячок всегда ставим у самого уреза, почти исчез под водой. Пришлось срочно спуститься к реке.

За повседневными хлопотами в лагере я и не заметил, как изменился цвет речной воды: она, из чистой и прозрачной, превратилась в мутную, грязно-кофейного цвета. Но, как впоследствии оказалось, это были еще цветочки.

Уровень реки неумолимо поднимался прямо на наших глазах. Не прошло и получаса, а наш небольшой уютный пляж совершенно исчез в мутных потоках воды. Да что там пляж. Галечный остров, покрытый кустарником ивняка и опушенный со всех сторон высокими зарослями камыша, исчезал с глаз как в замедленной киносъемке. Вначале на нем вскрылись невидимые глазом ложбины, почти моментально превращаясь в мощные, все возрастающей силы потоки. Менее чем через час от острова ничего не осталось - лишь вспененные волны несли поверху то, что было ими смыто где-то там, выше по течению.

Вскоре по реке, продолжавшей без устали прибывать, поплыли доказательства туристской беспечности - бидоны, оставленные в воде для охлаждения чего-то, детский надувной матрац, но главное - байдарка, вовремя не вытащенная и не закрепленная кем-то на недоступном берегу реки.

Солнце продолжало без удержу светить и греть как ни в чем не бывало. Было ясно, что те дожди, которые непрестанно лили раньше, натворили бед где-то там, в верховьях. Так оно и случилось, была прорвана плотина Тирлянского пруда.

Байдарку мы с трудом поймали, вытащили к себе на берег и через день отдали хозяевам, пришедшим к нам невесть как через дебри таежного хребта.

Уровень воды в реке, в теснине нашей долины, поднялся по вертикали метра на четыре и стоял так более полутора суток. Вечером второго дня пошел дождь, оказавший нам неоценимую услугу - дал возможность набрать воды для приготовления пищи. Обустроенный нами родник, под отвесной скалой противоположного берега, был скрыт под толщей воды, которую не только пить, но и купаться в ней было страшно. А по реке еще долго плыли как знак беды - утонувшие животные, разрушенные плетни от огородов, распластавшиеся по воде остатки крыш.

...За Кагинским мостом через реку Белую дорога поворачивает влево, минуя ведущую в село старую разбитую. В конце длинного спуска, когда уже видна поверхность Кагинского пруда, слева от дороги, в нешироком разделе оврага, стоит небольшая уютная часовенка. Рядом с ней, напоминая о старине глубокой, как встарь, по глубокому и широкому желобу, выдолбленному в стволе могучей сосны, бежит изумительно вкусная родниковая вода. Это Святой источник остановитесь и наберите из нее воды на оставшийся. В часовне, рассчитанной на пять-шесть человек, висят иконы. Многие из них старинной работы.

В конце Кагинского пруда влево от трассы отходит дорога, ведущая в Башкирский государственный заповедник. Чуть дальше, за прудом, дорога раздваивается. Правая уходит в сторону села Верхний Авзян, а та, что прямо, - ведет в Старосубхангулово, а потом к цели нашего путешествия, пещере Шульган-таш.

Интересны здешние места. На берегу реки Белой близ села Кага действовал железоделательный завод. На нем изготовлялись гвозди, лопаты, плуги и другие изделия, столь необходимые в крестьянском хозяйстве. Построен завод был графом Шуваловым в 1758 году. Пруд, который мы видим нынче, восстановлен не так давно. В 1861 году во время сильного весеннего половодья плотина была разрушена. Вода снесла ряд заводских сооружений и надолго вывела завод из строя. В 1911 году здесь произошел сильнейший пожар, который за несколько часов уничтожил и сам завод, и пятьсот домов поселка. Уцелевшее оборудование было перевезено в город Белорецк, где в 1912 году начали строить проволочно-гвоздевой завод.

Поселок Верхний Авзян, что стоит в долине реки Большой Авзян, имеет многовековую историю. Когда-то на месте поселка высился бор из корабельных сосен, а в 1739 году в нем располагался военный лагерь. Геологическое строение района многообразно. Местные рудознатцы нашли в округе железную руду, а затем и золото. На месте бывшего военного лагеря купцами Твердышевым и его родственником Мясниковым были построены Верхний и Нижний Авзяно-Петровские заводы. Они явились первенцами черной металлургии на Южном Урале и стали выплавлять железо уже в 1747 году, которое сплавлялось в барках-белянах по Белой вплоть до самых волжских городов. И так продолжалось целых 175 лет. Только за период с 1918 по 1924 годы было сплавлено 250 барок с авзянским чугуном.

Эти железоделательные заводы получали руду из десяти местных рудников. Уголь тоже был местным, его выжигали в сорока специальных кирпичных печах.

В начале XX века, когда большинство уральских заводов уже не действовало, Авзяно-Петровские работали на полную мощность.

В долине Большого Авзяна долгое время велась добыча золота «старательским» способом. Она заключалась в том, что там, где находились золотоносные жилы, выкапывались шахты-колодцы и пробивались штольни. Добытую породу поднимали наверх, используя ворот и прикрепленную к нему бадью. Затем породу промывали на специальных приспособлениях, называемых вашгертами или шлюзами. Порою здесь находили довольно большие самородки весом до 200-500 граммов.

Во время Крестьянской войны 1773-1775 годов на эти заводы наведывался Емельян Пугачев, переодетый под заезжего купца, а также его полковник Соколов-Хлопуша, который организовал там отливку пушек и чеканку денег.

Весной 1774 года, после поражения под городом Оренбургом, Пугачев с отрядом пришел в Верхний Авзян. Здесь он присутствовал при испытании пушек, изготовленных местными повстанцами. Стрельба велась по цели, установленной на скалистом утесе Каменной горы, которую авзянцы с тех пор называют Утесом Пугачева.

Река Белая встретится нам только у большого села Байназарово, а пока пробивает себе путь неподалеку от тракта, плутая среди горных теснин, образованных отрогами хребтов Юрматау и Крака.

Село Старосубхангулово - центр Бурзянского района. После сильнейшего весеннего наводнения 1997 года, когда вода буквально смыла многие дома, село преобразилось. Отстроенный Дворец культуры мог бы украсить любой республиканский город. На месте снесенных водой домов стоят большие пятистенки, построенные старым испытанным методом - так называемой «помочью». Жители деревень района, которых минула та беда, вместе с пострадавшими восстанавливали потерянное жилье. Уж так принято на Руси - всем пострадавшим от стихии - пожара, наводнения, урагана и т. д. помогать бесплатно, в складчину, собравшись для работы всем миром.

Навряд ли какой-либо другой район республики сможет похвастаться своими ухоженными дорогами. Бурзянский район - исключение. До самого райцентра новое дорожное покрытие радует глаз.

В Бурзяне, как принято называть это село, есть все: АЗС, пекарня, различные магазины, базар и, конечно, мед. Он так и зовется - бурзянский, как бы этим автоматически ставится знак его качества. И с этим никто никогда не спорит. Это просто факт.

За мостом, перекинутым через небольшую речку Алакуян, дорога уходит вверх по склону в сторону аэропорта, а затем по срезанным перевалам к конечной точке путешествия - пещере Шульган-таш. Полотно дороги пока не асфальтировано, но выровнено грейдером и имеет надежное гравийное покрытие. Поэтому проходимо в любую непогоду и на любом виде автотранспорта. От Старосубхангулово до пещеры сорок километров.

Дорога необыкновенно красивая, но непосредственно к реке Белой выходит лишь у деревни Миндигулово, расположенной на ее правом берегу.

Со спуска с последнего перевала открывается широкая панорама речной долины. Дорога делает видимую развилку: вправо - к управлению заповедником «Шульган-таш», а прямо - к бельскому берегу.

Экскурсия в пещеру Шульган-таш платная. Заявки на нее принимаются и оформляются работниками заповедника.

По дороге в пещеру встречается элитная пасека пчелы «бурзянки», а вслед за ней, прямо у дороги, стоят, как истуканы, резные ульи-колоды и борти.

Издавна башкиры занимались бортничеством - сбором меда из естественных, а порою и сделанных искусственно бортей. Борть - это большое дупло-полость в здоровом теле больших деревьев, преимущественно лип или сосен. Пчеловоды-бортевики искали в лесу деревья, в дуплах которых поселились дикие пчелы, залезали на них и оставляли в нижней части борти свою родовую метку - тамгу. Я немало видел бортевых деревьев в этих заповедных бурзянских лесах. На некоторых бортях тамги не было. На других же они были исполнены в виде вырубленной в коре дерева окружности, треугольника или комбинации окружности и уходящего от нее вертикально вниз небольшого желобка. Каждая такая тамга указывала на принадлежность данной борти определенному хозяину. Если борть давала большой взяток, то ей, как правило, присваивалось имя хозяина.

Пчела «бурзянка» - элитная пчела, живущая в этих местах по-спартански уже более пятисот лет. Она без участия человека переносит суровые уральские зимы, самостоятельно обустраивает жизнь в своей борти, может собирать в ней до трех пудов чудесного липового меда - одного из богатств заповедника Шульган-таш и Национального парка «Башкирия». Бортевики-пчеловоды придерживаются строгих правил не только при сборе бортевого меда, но и при посещении самой борти.

В начале семидесятых годов директором сегодняшнего заповедника Шульган-таш работал мой товарищ по институту Ильгам Игтисамов, а я со школьниками сплавлялся на плотах по реке Нугуш. По телефону я попросил его, найти нам егеря-бортевика в деревне Галиакберово, с тем чтобы он показал на деле, как бортевики собираются в путь и работают в лесу с бортью.

Во второй половине дня, после обеда, мы подошли к дому егеря. В то время он жил на самом краю деревни, в ее верхнем конце. Я человек не любопытный, но любознательный. Уже давно привык общаться с интересными людьми - знатоками своего дела. Таким оказался и наш егерь-проводник. С чего, вы думаете, он начал сборы для посещения заповедной борти? С того, что тщательно вымылся, надел чистое белье, шерстяные носки и одежду. Затем закрепил к седлу лошади необходимое для работы бортевика снаряжение. Там были: широкий плетеный сыромятный ремень, чтобы привязываться к дереву во время работы с бортью, узкая и длинная деревянная лопаточка-нож для резки пчелиных сот в самой борти. Заправленный ольховыми гнилушками и берестяной растопкой дымарь - для отпугивания пчел. Очень легкая, плоская, шириной в 15-20 сантиметров деревянная подставка для ступней ног, с намотанной на нее веревкой из скрученного липового лыка. Гладко и чисто обработанный липовый чиляк цилиндрической формы для сбора сотового меда.

Собирался егерь не спеша, основательно. И вот мы тронулись в путь. Лошадь под седоком шла ровно, слушаясь его голоса. Мы двигались цепочкой по густому лесу, разговаривая вполголоса. Вскоре я обратил внимание на то, что егерь то и дело меняет направление нашего пути. Солнце, оказывалось то слева, то справа, а то впереди нас. Однако серьезных препятствий, которые бы заставляли егеря менять направление движения, не было. Меня трудно «заплутать» в лесу, а устроенная егерем «круговерть», очевидно, имела какую-то цель. Впоследствии так оно и оказалось.

Через полчаса хода мы вышли к высоченной сосне. В ее могучем стволе, достигавшем почти метрового диаметра, на высоте 5-6 метров виднелось длинное и узкое отверстие, прикрытое, как решеткой, тонкими переплетенными ивовыми прутьями. Никаких следов вблизи дерева не было. Это говорило о том, что оно давно не посещалось.

Егерь остановил лошадь, слез с седла и молча стал готовиться к подъему. Я же поспешно взялся за свой киноаппарат для съемки.

Все, что он привез с собой, было аккуратно разложено у подножья дерева. Мы с интересом стали наблюдать за его работой. Вначале он, как артист, взял свернутый кольцами ремень и каким-то ловким движением запустил его по кругу ствола дерева, не выпуская другой конец из правой руки. Ремень, описав круг по стволу сосны, развернулся и картинно попал в протянутую левую ладонь егеря. Взяв оба конца ремня в руки, он закинул их за спину, откинулся всем телом назад и, определив наиболее удобное расстояние для предстоящей работы наверху, завязал ремень узлом.

Затем нагнулся и стал по очереди брать и закреплять у себя на поясе тонкими лыковыми веревками все, привезенное с собой снаряжение. Таким образом, руки его оказались пустыми, и все необходимое для дальнейшей работы было тоже при нем, но до поры до времени ожидало своей очереди на земле.

Егерь снял обувь и, оставшись в одних шерстяных носках, полез на сосну. В стволе дерева были хорошо видны углубления-ступеньки. Шли они вверх до самой борти примерно через каждые пятьдесят сантиметров. Делая очередной шаг наверх к борти, егерь поддергивал за собой и закинутый за спину ремень-опору. Вот и борть с длинной и узкой, закрытой от белого света ивовым щитом щелью, называемой должея. В нее влетают пчелы с взятком, через нее бортевик выбирает сотовый мед. Служит она и для ухода за бортью, а иногда и для ее создания - расширения естественного дупла.

Бортевик продолжал кудесничать. Вначале он на веревке поднял к себе подставку для ног и закрепил ее на стволе дерева. Затем поднял дымарь, раздул его и стал окуривать им пчел. Снял с должеи щиток и повесил его на небольшой боковой сучок. Последним он поднял чиляк с деревянным ножом и отрезал им небольшой, для показа нам, кусочек белых сот, свисавших в борти в виде языков.

Над бортью был виден толстый сук, на который при необходимости можно было повесить бревно-толкун. Бортевики придумали это нехитрое, но надежное приспособление для борьбы с медведем - любителем пчелиного меда.

Медведь, учуяв запах меда, начинает воровски подбираться к лакомой борти, но попасть в нее через должею ему мешает подвешенное бревно-толкун. Медведь отталкивает его, а оно возвращаясь, по инерции ударяет его то в бок, то в голову. Медведь серчает и сильнее отталкивает злополучное бревно, мешавшее ему залезть лапой в дупло. И получает более сильный удар, который валит медведя с дерева вниз, наземь. Сделав свое дело, егерь-бортевик слез с дерева и угостил нас душистым липовым медом.

Когда же мы возвращались назад, я спросил его, почему он так «крутил» наш прежний путь? Он усмехнулся и объяснил, что так исстари делают бортевики, чтобы шайтан не увязался за ними.

Царь Петр I, понимая экономическую выгодность, но в то же время и рискованность пчеловодства, своим указом освободил всех пчеловодов от налогов, заменив их постоянной, зависящей от количества у хозяина колод-ульев, данью.

...Через полкилометра от придорожных резных ульев-колод и небольшого музея, рассказывающего о заповеднике, дорога превращается в тропу. Вскоре она приводит к берегу небольшого, шумливого истока. Это и есть речка Шульган, за века своего существования создавшая в горе огромную полость всемирно известной пещеры, названной ее именем.

Немало в мире произведений, автором которых является народ. В их число входит и народный эпос башкир «Урал-батыр».

Уцелевшие после всемирного потопа на безвестном клочке суши, старик Янберде (дарующий жизнь) и старуха Янбике (госпожа-душа) нажили себе двух сыновей: «Старший был Шульген, младший был Урал. Они людей не видели совсем, жили себе вчетвером».

По просьбе своего отца Шульген и Урал отправляются на поиски родника с живой водой, дающей бессмертие. Перед ними открываются две дороги: налево - легкая и приятная, ведущая в царство повелителя птиц Самрау, направо - трудная и опасная, где «на всем пути плач и стенания круглый год, то жесткостью прославленная падишаха Катила страна». По жребию выпало налево Уралу идти, направо - Шульгену. Не согласился Шульген: «Я ведь старше, - сказал он. - Я налево пойду». И без зазрения совести воспользовался правом старшего.

Так разошлись дороги двух кровных братьев, разошлись по разные стороны добра и зла. Один пошел защищать землю от горя и страданий, другой превратился во врага людей. Много горя принес он им. Тогда люди, птицы и звери обратились за помощью к Уралу. Лицом к лицу сходятся Урал и Шульген: «По-разному бились они: Шульген с посохом яростно на Урала напал, хотел его огнем спалить, хотел ему голову снести. Без всякого страха Урал выхватил свой булатный меч и с яростью большой по волшебному посоху ударил. Разбился посох на мелкие куски, гром раздался в небесах, исчезло море, озером став; дивы, оставшиеся без воды, ослабли, лишились сил». Шульген был ввергнут во тьму в подземное царство. И мир пришел на землю. Но через некоторое время Шульген снова начал творить зло, начал новую войну против людей. И в этой борьбе гибнет Урал-батыр, завещав всем живущим творить добро и не уступать дорогу злу. А гору, на которой был похоронен батыр, народ стал называть Урал-тау, потом и всю страну назвали Урал.

Вот и закончилось это путешествие, познакомившее вас с удивительной природой и ее творениями в дремучих дебрях седого Урал-батюшки, древнего Урал-батыра.