1

У вас завелись деньги? Вы думаете, где их хранить? А ведь этот вопрос решен.

Деньги надо вкладывать в старину. Антиквариат приносит такие проценты, о которых только мечтают содержатели квартир, со сдачей жилья на час, и содержатели подпольных игорных домов. Этот способ вне конкуренции.

Кто-кто, а уж Аюханов понимал это. Если вы зайдете к нему в квартиру, то растеряетесь. Вам покажется, что вы оказались в девятнадцатом веке, в гостиной богатого князя. Здесь все старинное. Картины на стенах в бронзовых подрамниках, и самая молодая из них писалась в середине девятнадцатого века. А вон тот комод - просто произведение искусства. В мире знатоков сделавший его столяр ценится не менее знаменитого Чеппендейля. Казалось бы, комод, мебель, но изучать этот комод можно часами, а завтра вам снова захочется полюбоваться. Удивительная продуманность частей и целого, поражающий ансамбль!

Вы уверены, что эта старина будет стареть? Не уверены. И правильно. Здесь колдовство искусства. Искусство мастера заключило союз со временем. Время только улучшает мебель и иную старину. Ибо все красиво. Если что и достойно вечности, так это Красота.

Если вы зайдете к Аюханову, то, разумеется, заметите, что потолок лепной. И орнамент оригинальный. Фавны, амуры, драконы, львы - все как настоящее! Эффект исключительный. Человек с фантазией творил. Кто же умелец, спрашиваете? Да один самородок. Есть еще самородки. Все могут. Только платите. Аюханов заплатил щедро. Для дела «бабок» он не жалел. Самородок и по сей день при случайных встречах почтительно здоровается. Что делать? Жизнь такова. Деньги вызывают уважение. Большие деньги - большое уважение.

Аюханов из старых толстосумов. Его мошна была туго набита еще тогда, когда нынешние нувориши одалживали трояк перед получкой. В лучших ресторанах метрдотели его в лицо знают и лично заказ принимают. Вот Сагиевич, внешность профессора, а Аюханову кланяется. Хотя прекрасно знает, откуда у него деньги. Но он знает и то, что деньги не пахнут. Старого нумизмата и коллекционера икон, второго по величине дельца после Доктора, учеником которого Аюханов себя считает и память о котором хранит, знают и некоторые погромщики и некоторые дельцы в крупнейших аукционах мира. Конечно, те, кому положено знать.

Да, пусть и деньги неправедные, а Сагиевич кланяется. Казалось бы, можно не сгибать спину, да и Аюханов-то ничего не скажет, что говорить-то, если рассудить, но Сагиевич кланяется. Известным лицам доставляют наслаждение поклоны перед денежным тузом. Сила сгибает металл, деньги людей.

Но если вы внимательнее присмотритесь в квартире Аюханова, то заметите и кондиционер, и лучший телевизор современности. Никакой не девятнадцатый век, а двадцать первый. Аюханов считал, что лучшее слово современной инженерной мысли и мебель прошлого создают гармонию.

Что же, право на убеждения каждый имеет, не навязывать же другим свои, не демократично это, да и к тому же - от кого скрывать и для кого это новость? Современная мебель - это ширпотреб, конвейерное производство. Космические скорости производства: сделать быстро, еще быстрее, дешевле, еще дешевле. Все потребляют одно и то же, и каждый гордится, что одно и то же. Это ли не равенство, о котором говорят с эпохи Возрождения лучшие мыслители.

А Аюханов ширпотреб не любит. Ширпотреб он для вас, многоуважаемые. Аюханов, будучи человеком исключительным, уважал только исключительное. Он мог бы вам целую лекцию прочитать о вазе на комоде, не хуже какого-нибудь историка, знатока античного искусства.

Да. Эта ваза настоящая антика! Возможно, рука Сократа, Перикла, Алквиада этой вазы касались! Возможно, Платону она принадлежала! А вот теперь эта вещица Аюханову принадлежит! Есть человеку чем гордиться, о чем говорить, это очевидно.

Аюханов в конце беседы небрежно заметил бы, что за эту вазу любой музей отвалит кучу «бабок». Он шепнул бы вам некоторую сумму, и как бы антика вас ни поразила, эта сумма произвела бы на вас шокирующее действие. Вот так время делает деньги Аюханову! Самые высшие проценты дает только время!

Да. В аристократической обстановке и настроение у человека другое, и жизнь другая. Но что-то сегодня у Аюханова нет привычной радости и тихой гордости, от которой распирает грудь. Даже сама ваза античная не радует его. В невеселом расположении духа он. Не в своей тарелке себя чувствует.

Сегодня он ел - что бы вы думаете? - ел кабачковую икру. Да, кабачковую икру. А пил - что бы вы думаете? - пил дрянное вино. Да. Дрянное вино. Обозревал простенькую модель ширпотребовской стенки, со стеклянными да, - стеклянными! - рюмками и салатницей, множество книг обычного издания, без тряпичных переплетов и даже с мягкими обложками и… и завидовал.

Да. Завидовал Аюханов. Больно уж счастливы были эти молодые. Нехорошо счастливы. Это безобразное счастье заставляло думать, что ты обделен судьбой в чем-то большом. И дернуло же его пойти на вечеринку к этим новым соседям, которые и подселились-то семь-восемь месяцев назад.

Муторно, честное слово, от такого счастья. Муторно! И раньше, надо признать, при встречах в подъезде они странное чувство оставляли. Постоянно веселы, здороваются первыми постоянно. Кто всегда весел? Только сумасшедший! Но они-то не сумасшедшие! И постоянно веселы?

Чего таить, иногда ждешь звонка в дверь и чудится, люди с погонами предложат ночлег в месте куда менее комфортабельном. Где вместо клозета предусмотрена «параша». До счастья ли тут? Холодный пот прошибает всего. И тут же жарко становится.

Но, надо признать, у этих счастливчиков разговоры под стать болтовне сумасшедшего. «В их беспокойстве - воли дремлют!» Из-за толкования этих строк они даже поспорили. Чуть ли не поссорились. Единственная приятная минута. И вы, счастливчики, ссоритесь! А Аюханову-то о чем с ними говорить? Был такой поэт и Блок его звали? Прекрасно! Поэтов как кур нерезаных много, и знать их нормальному человеку ни к чему. И было бы смешно от всей этой поэзии, если бы не было завидно. Что-то такое есть в них, чего не достанешь даже за валюту. В лучшей фирме даже.

2

И снова не спится. Снова увидел этих субчиков на лестничной площадке Аюханов. И у обоих счастливые лица! Ее глаза горят и излучают счастье. Крохи этого счастья выпали даже Аюханову, она посмотрела на него сияющими глазами и поздоровалась. Нет, тягостно становится жить, когда под боком двое счастливых. Тяжело становится.

Грустно Аюханову, грустно человеку, который был уверен, что истинной жизнью живет только он, а остальные так - влачат существование. Ан не так, оказывается, есть люди, которым жизнь кажется раем. И главное, они живут под боком. Аюханов в душе презирал и тех, кто трудился и голодал, и тех, кто жил в изобилии и зеленой тоске, и тех, кто лил кровь безвинных, чтобы глушить горькую; всегда выходило, что он их превосходит, а тут двое счастливчиков? Это нестерпимо.

Но вспомни-ка свою жизнь, говорил Аюханов себе, вспомни-ка. Много специальностей он переменил, пока не нашел свое место под солнцем. Но и здесь ведь дорога не мед и не усыпана золотыми дублонами. И здесь можно запросто сгореть. Раз закатилось было солнце Аюханова, но помог учитель. «Бабок» у него было - не счесть. Говорил он тихо и был уверен, что изрекает мудрость глубочайшую.

«Серый, - наставлял он Аюханова.- Ты смотри. Делает ведь промышленность газовые зажигалки? Делает. А ты спичками пользуешься. Правильно ли это? Ты год думаешь и решаешь купить газовую. Чем ты хуже других? Тоже хочется блеснуть. И вот у тебя уже газовая. В люди выходишь.

Но если у тебя газовая, то ты уже не можешь курить «Приму». Так ведь? Если у человека газовая, это уже неудобно. И ты решаешь курить «Мальборо». Чтобы уважение к себе испытывать. И куришь «Мальборо».

Теперь ты начинаешь уважать себя. Ты человек с явными талантами. И вскоре покупаешь машину. «Мальборо» лучше курить в своей «Волге», не так ли? И ты куришь.

Ну а если человек себя уважает, то он построит двухэтажную дачу с подземным гаражом. И обставит, как и свою четырехкомнатную, импортной мебелью. Потому что человек уважает себя. Ему неудобно иначе жить.

Когда у тебя все это есть, то тебе захочется жениться на молоденькой. И ты женишься. Теперь надо устраивать вечеринки на сто персон. Чтобы другие тебя уважали».

Да. Мудрый человек был учитель. Хороший человек. Жесткий. Ничем не побрезгует, но своего не упустит. Зубами в горло вцепится, мертвой хваткой вцепится, но своего никому. Никогда! Он и в аду, где наверняка сейчас находится, не пропадет. Там, говорят, жарко, но учитель-то скорее всего нашел себе получше местечко.

И вот здесь-то Аюханова осенило. «Газовую зажигалку субчикам подарить,- молнией пронеслось в мозгу.- Зажигалку-мину! Надо взорвать их к чертовой матери. В тартарары, в тартарары! От счастья-то и следа не останется. Ругаться будут молодые, как базарные бабы. Над копейкой будут трястись, все копить будут. Вы у меня, милые мои, заживете как люди», - думал Аюханов. И от этой мысли стало радостно. Он даже засмеялся. Мстительно и удовлетворенно.

Но какая она, эта «газовая зажигалка»? Думал Аюханов и о телевизоре цветном наилучшей марки, и престижном заграничном холодильнике, но все это не то. Нутром чувствовал, не то. Так должна выделяться «газовая зажигалка», как выделяется волк среди овец, как соловей среди ворон, как валютчик среди карманников.

В конце концов вопрос решился. Надо сервиз. Дорогой-дорогой сервиз. Стоимостью в пол-автомобиля. Ради такого благого дела «бабок» жалеть смысла не было. Умейте кидаться деньгами, умейте швырять их, как будто это грязь, а урожай соберете богатый. Богатый урожай.

Но и сомнения небольшие остались. Клюнут ли молодые? Пусть наживка жирная, но клюнут ли? Порода у них уж больно необычная, все о каких-то Гегелях говорят… Прав ли учитель? Умный человек был, по внешности за академика можно было завсегда принять, вряд ли ошибался. Психологию человека он как никто понимал. Прав учитель, прав. Клюнут молодые! Не могут не клюнуть!

3

И вот, не прошло и полгода, все в лучшем виде. Пригласили молодые на день рождения, и сервиз из двадцати трех приборов занял место в их квартире. «Не продавайте, обижусь», - предупредил Аюханов. И стал распространяться о том, что дуракам везет, что он сорвал куш по спортлото, и куш огромный. От дурных денег надо-де избавиться частично, а то самому от них проку не будет. И решил сделать хороший подарок молодым. «Святое дело,- говорил он.- Здесь больше блага, чем отдать их какому-нибудь старому пропойце».

Чутье-то к вещам и у молодых есть, не в одной поэзии они разбираются. Загорелись глаза молодой, да и хозяин поглаживал приборы, поглаживал. А потом опомнились, что ли, стали отказываться, мол, такой дорогой подарок не могут взять, выходит за рамки приличия.

Аюханов вспылил, стал даже кричать, демонстрировал, что хочет тут же разбить настоящий фарфор, хозяин удержал. «Такую обиду,- говорил Аюханов,- я до конца дней не забуду. Из самых благих чувств вещь покупал, из уважения к молодости, а тут наносят такое незаслуженное оскорбление». «Неужели старому человеку в лицо плюнете,- кричал Аюханов.- Неужели не уважите?» Те, делать нечего, стали благодарить.

И у себя Аюханов все смеялся и смеялся. Да, настоящая вещь. И стоит теперь этот сервиз у них в квартире, как принц, зашедший переночевать в лачугу нищего, в халупу рыбака, в хижину егеря. Чужая вещь, чужая стоит у них, и сияние излучает золото. И тем молодых тревожит.

Да, теперь у молодых в голове не Блок, а сервиз. Замена стоящая, замена равноценная.

«Мина установлена,- думал Аюханов.- И она взорвется. Не может не взорваться!»

4

И взорвалась. И клюнули-таки молодые. По прошествии года Аюханов уже было начал о них уважительно думать, мол, это люди особые, не всех ослепляет блеск золота, но…

Около их подъезда остановился мебельный фургон, и стали выгружать импортный гарнитур. «Гарнитур, гарнитур, гарнитурчик!» - веселился Аюханов. Молодая все бегала около, взволнованная была, просила не поцарапать. Сосед тоже волновался, все старался помочь грузчикам, но как-то так получалось, что только мешал. «Не ходи под ногами»,- даже цыкнул на него один амбал.

Аюханов, увидя все это из окна, захохотал. И до того радостно ему стало. Вот так, наверное, и смеется сатана, подбив какого-нибудь слабого духом человека на черные дела. «Дураком надо быть, чтобы не скумекать, как им пришлось копить, чтобы купить этакое чудовище», - думал Аюханов. И ему было от этого весело.

Да, миленькие мои, вот так и живут людишки. Копеечка к копеечке, рублишка к рублю, вместо кваса вода, вместо пива квас, глядишь и купишь что-нибудь стоящее. Не жить же на свете стихами, бестолковые. Берите пример с людишек, дурачки мои наивные.

5

Да, мина взорвалась. Второе подтверждение Аюханов обнаружил на рынке, куда зашел за мясом. Увидь Аюханов здесь почившего отца - и то удивился бы меньше. А узрел он соседа в белом фартуке, с топором в руке. Сосед рубил мясо. Нашел себе настоящую профессию, бросил неприбыльную поэзию.

Сосед был потный, сердито отдавал команды мужику, который держал ляжку бычка. «На испуг берет крестьянина,- думал Аюханов, - а за работу гостинец возьмет килограммов пять из лучшего места».

Да, потому и в поту работают мясники, что прибыль есть. «Со-се-е-ед!» - крикнул Аюханов. Тот, увидев Аюханова, покраснел, но прибежал. «Мясца бы!» - заговорщицки шепнул Аюханов и положил свернутую десятку ему в нагрудный карман. «Сделаем. Вырезку»,- шепнул сосед.- «Люблю филе»,- прошептал Аюханов таким тоном, как будто признавался в чем-то потаенном.

И домой Аюханов ехал радостный. Чего же не радоваться, в правильном направлении идут дела.

6

Кульминация событий произошла через два месяца. Аюханов открывал двери своей квартиры, все было спокойно, и на душе спокойно, но вдруг открылась дверь соседней квартиры и выбежала плачущая соседка с синяком под глазом. Она и не подумала поздороваться. «Грубеем. Не здоровкаемся», - мстительно подумал Аюханов. И чуть было не захохотал прямо в подъезде, но сдержался.

Зато, зайдя к себе, хохотал долго. «Провернул дело! - думал он.- Денежки даром не пропали, богатые плоды дали!» И открыл бутылку «Наполеона». После завершения удачных операций он всегда открывал «Наполеон».