Игорь ЛЯПИН. Над родиной моей…

В ОТЧЕМ ДОМЕ

Я приехал к маме Кате,
Бабе Кате, тете Кате.
В этом доме, в этой хате
Столько солнца для меня...
Как и быть должно на свете -
Это внуки, это дети,
Это мамины соседи,
Тоже, стало быть, родня.
 
Все такие дорогие,
Все понятные такие,
До печенок заводские -
Трудовой, рабочий люд.
Все прошли здесь голод, холод,
Чтоб поднять завод и город,
Чтоб восславить серп и молот.
Так все рядом и живут.
 
Это граждане Державы
Той, что мы не удержали.
Много все воображали,
Вот и рухнул общий кров
Для потомков запорожцев
И купцов-нижегородцев,
Для потомков черноморцев
И уральских мастеров.
 
А какие перемены?
На фазендах после смены
На руках взбухают вены
От аграрного труда.
И едят борщи да сою,
Хлебом делятся и солью,
Едко шутят над собою.
Поглядишь вокруг - беда…
 
При любом, понятно, строе
Там, где гости, - там застолье,
Это вечное, святое,
И уже у горла ком.
И дыханием горячим
Мы в плечо друг другу плачем
И хрипим, что нет удачи,
И смеемся, что живем.
 
Не ругай нас, баба Катя,
За нетрезвые объятья,
Мы стоим на перекате,
Мы волнуемся всерьез.
Вон с вальцовки тетя Шура,
На полкомнаты фигура,
Тарахтит, так дурой дура,
А запела - и до слез.
 
Я хожу по половицам,
Скрип родной, родные лица.
Есть таможня, есть граница,
Нет просвета впереди.
Потому и день как вечер,
И печаль развеять нечем,
И лежит на светлой встрече
Тяжесть тяжкая в груди.

ЭТА НОВЬ

Над родиной моей сгустилась мгла.
Вся жизнь в лукавстве. Вся в пальбе и смуте.
Неверная дорога привела
На горестное это перепутье.
Размыты очертания страны,
Не дышится уже от мыслей грустных.
И делятся отечества сыны
На русских и нерусских - новых русских.
Я эту новь, убейте, не приму
И свет былого не предам забвенью.
Не потому, что так тянусь к нему,
А потому, что в эту новь не верю.
Насмотримся в кривые зеркала
И взмолимся! И ляжет путь к прозренью.
Проходит все. Пройдет и эта мгла,
Что овладела родиной моею.
И станет ноша тяжкая легка,
И озарятся ясным светом дали.
Все это будет, будет. А пока
Во мгле живем и в страхе, и в печали.
Вперед дороги нет и нет назад,
И в нищете тупик, и в новом барстве.
Во всем разлад. Немыслимый разлад
В душе и в голове, и в государстве.

В ПЕРЕДЕЛКИНО

В речке Сетуньке ни карасика,
А посмотришь - душевный вид.
Поле, рощица, дачка классика
В три окошка сюда глядит.
Переделкино. Самый краешек.
А эпохи ветра туги.
Брошу в тихую заводь камешек -
И пошли, и пошли круги.
Понимаете? Представляете,
Как пошли они к берегам,
А потом, а потом по памяти
Да по нынешним смутным дням.
По кладбищам пошли, по пасекам,
По московской ночной пальбе.
И, конечно, по даче классика
И по строчкам, и по судьбе.
Как читали его! Как ахали!
Как ломились на вечера!
Пели песни его и плакали...
Это было почти вчера.
А теперь все вокруг спокойненько.
Что напишет - лежит вчерне.
Ни издателей, ни поклонников,
Все осталось в былой стране.
Он из этой беды не вырвется,
Он минувшему смотрит вслед.
И в окне вечерами видится
Тусклый, сгорбленный силуэт.

ГРОМ НЕБЕСНЫЙ

Открылось. Именно открылось.
Как истина - внезапно, вдруг
Полей невспаханных унылость,
Тропинка к речке, пестрый луг.
Подлесок, роща, бор дремучий
Да пыль дороги полевой.
И небо с облачком и тучей,
И солнца луч над головой.
Открылось вдруг, внезапно, разом,
Что с этим небом и травой
Сто раз я связан и увязан
Своей неведомой судьбой.
И за разлукой неминучей,
Когда небесный грянет гром,
Я буду в облаке и в туче,
Очнувшись ветром и дождем.
То загорюсь рябиной красной,
То птицей выкликну восход.
И нашу жизнь увижу ясно,
Как вечной жизни эпизод.
И осознать все это силясь,
Стоял я в поле у реки.
Душа сама перекрестилась,
Не дожидаючись руки.

СВЕТЛАЯ ЖИЗНЬ

Поезд шел, дребезжал и названивал,
Все навстречу посадки неслись.
Промелькнул полустанок с названием
Потрясающим - «Светлая жизнь».
И с волнением мягко-лирическим
Ты сказала негромко: «Ну вот,
Проскочили. Да как символически!
В светлой жизни никто не сойдет...»
Это не было гласом пророчества.
Это боль была давняя вслух,
Потому что так долго нам хочется
Больше света увидеть вокруг.
Сквозь тревожные чувства и грустные
Продираясь, всем бедам назло,
Люди даже места захолустные
Называют особо светло.
Все мы тянемся к свету старательно
И в столицах, и в самой глуши,
Где осознанно, где подсознательно,
Но всегда по веленью души.
Пашем, сеем ли, пишем ли повести,
По космической бродим пыли -
Все мы мчимся в стремительном поезде
Удивительной нашей земли.
И друзья есть у жизни, и вороги,
Лишь не верить, не верить страшись,
Что конечная станция все-таки
Будет именно - светлая жизнь.

* * *

Костерка ложится дым
На траву на волглую.
Зачарованны, сидим
Перед самой Волгою.
Пахнет хвоей и ухой,
Лес горит от золота.
В кои веки мы с тобой
Далеко от города?
Слева - ива, справа - ель,
Ключ в песочке меленьком.
Все за тридевять земель,
Кроме Волги с берегом.
Кроме машущих ветвей
Над большой поляною
Да вихрастых сыновей
С их сестренкой малою.
Синий-синий окоем,
Ходят волны медленно.
Вместе с Волгою плывем,
А куда - неведомо.
Так легко вздыхает грудь,
Так поверить хочется,
Будто наш с тобою путь
Никогда не кончится.
Не потянет вкривь да вкось
Буйное течение...
Светлый берег, чистый плес,
Легкое волнение.
Ближе - роща, дальше - бор,
Луг, подлесок, пахота.
И простор, простор, простор,
И душа - распахнута!
Но хоть очи прогляди,
Щурясь в даль великую,
Видишь дымку впереди,
А судьба - за дымкою.

 

Tags: 

Project: 

Author: 

Год выпуска: 

2003

Выпуск: 

6