Друг мой, ты живёшь в Башкортостане, и нет для человека земли прекраснее, чем тот край, где он родился и вырос. Красив Башкортостан! Текут по нему быстрые реки с прозрачной водою. Необъятные степи с душистыми травами, высокие горы с дремучими лесами. А сколько чудных историй расскажут тебе старики про родную землю! И я расскажу одну из них. Эту историю слышала я от своей бабушки, а она узнала её от своей матери.

В давние-давние времена жила в одном ауле бабушка - Фатхия. Был у неё один-единственный сын. Статный, красивый, трудолюбивый егет. Звали его Салях. От отца достались ему лук и острые стрелы. Каждый день ходил Салях на охоту, без добычи домой не возвращался: то утку подстрелит, то зайца. Меткий глаз у Саляха, твёрдая рука.

Пошёл однажды Салях в лес, целый день ходил он, все впустую. Подул холодный ветер, нагнал тучи, звери в норы попрятались, птицы в гнездах укрылись. Устал Салях, но домой без добычи не идёт. «Как в аул приду с пустыми руками, старики смеяться будут, скажут: «Или стрелы затупились, Салях, или руки трясутся у тебя». Нет, без добычи не уйду» - так думал храбрый егет. Всё дальше и дальше идёт Салях, дошёл до реки. Вдруг видит он: дикая гусыня по берегу ходит, крыльями машет. Натянул тугой лук егет, полетела звонкая стрела, подбила гусыне крыло. Забилась гусыня, закричала жалобно-жалобно, слёзы полились из глаз. А Салях обрадовался: «Хоть гусыню подстрелил». Сунул он добычу в мешок и пошёл в аул. Дома ждёт его мать, волнуется, обрадовалась она, что сын её живой вернулся:

- Ай да сынок у меня, настоящий батыр, не с пустыми руками пришёл.

- Да, иней, принёс тебе дикую гусыню, - говорит Салях.

- Да, ты устал, наверное, сынок? - беспокоится бабушка Фатхия.

- Устал, иней.

- Так пойди, отдохни, поспи.

- Отдохну!..

- Хорошо, сынок, хорошо.

Взяла бабушка гусыню в руки, а та смотрит на неё жалобно, слёзы льются из глаз. Пожалела бабушка птицу: «Какая красивая гусыня! И крыло у неё подбито. Больно тебе?» Еще жалобнее закричала гусыня, словно поняла человеческую речь. «Оставлю её у себя, пусть живёт, и мне веселее будет», - решила бабушка.

Наступила ночь, все уснули крепко-крепко. Только гусыня не спит. Вышла она во двор, ударила крыльями о землю и превратилась в девушку красоты неописуемой. Пожалела бабушка гусыню, хоть и не знала, что гусыня - это рукодельница Ямиля. Заколдовала её злая ведьма Зульхиза, от чёрной зависти превратила в птицу, только ночью человеческий облик принимает бедная девушка. Задумалась Ямиля: «Как же мне отблагодарить бабушку за её доброту, что же сделать для неё?» Придумала, обрадовалась: «Сотку ей ковёр невиданной красоты!» Побежала Ямиля на луг, стала звать: «Бабочки, бабочки, летите скорее сюда, несите нитки золотые, буду ковёр ткать!» Прилетели бабочки, принесли на крыльях нитки золотые. Запела Ямиля песню, стала ковёр ткать, умелые руки у рукодельницы, быстро работа идёт, не успела песню допеть, глядь, а ковёр уже готов, да такой красивый, что словами не описать. Блестят в ковре нити золотые, переливается узор. Взяла ковёр Ямиля на руки, сама залюбовалась: «Вот обрадуется бабушка». Постелила ковёр во дворе, а сама с первыми лучами солнца превратилась в гусыню. Вышла во двор бабушка Фатхия, увидела ковёр - испугалась: «Откуда у меня во дворе красота такая?» Кинулась в юрту: «Сынок, Салях, проснись, посмотри, какое чудо у нас во дворе». Ничего не поймёт Салях, сам удивляется. Некому такой ковёр соткать, только гусыня по двору ходит, крыльями машет. Решил Салях спрятаться и посмотреть, кто же к ним во двор ходит. Ближе к вечеру говорит егет матери: «Иней, ухожу на охоту, а ты кумыс приготовь». - «Хорошо, сынок, завтра с утра и приготовлю пенистый, сладкий, как ты любишь», - отвечает бабушка Фатхия. Взял Салях лук, стрелы, вышел со двора как бы на охоту, а сам потихоньку вернулся, забрался на дерево, среди ветвей спрятался, листьями густыми укрылся. Только взошла луна, осветила двор - видит, гусыня вышла, ударила крыльями о землю и превратилась в девушку красоты невиданной. Затаился Салях на дереве, дышать боится, удивляется чуду, красотой девушки любуется, её поступью восхищается. А Ямиля говорит: Слышала я, что бабушка собралась завтра кумыс взбивать, а я ей сегодня помогу». Побежала она на луг, да так легко, земли еле касаясь, добежала до леса и стала звать: «Медведь, медведь, друг мой лесной, неси молоко диких кобылиц, кумыс буду взбивать!» Откликнулся медведь, большую бочку молока еле тащит. «Помогу тебе, красавица, с этим делом справиться», - говорит. Запела рукодельница песню весёлую, стали вдвоём с медведем кумыс взбивать, только песню закончили, а бочка полна кумыса пенистого. «Спасибо тебе, медведь, отнеси бочку во двор, поставь возле юрты, удивим бабушку», - говорит Ямиля. Поднял медведь бочку и понёс, а сам посмеивается: «Охо-хо, вот удивится бабушка!» Присела Ямиля отдохнуть, задумалась, опечалилась, заплакала: «Несчастная я, долго ли мне гусыней быть». Дрогнуло у Саляха сердце, не выдержал он, слез с дерева, подошёл к девушке: «Как зовут тебя, красавица, откуда ты?» Испугалась Ямиля, вскочила, стала лицо платком прикрывать: «Зовут меня рукодельница Ямиля, зачем посмотрел на меня, егет? Нельзя! Заколдована я злой ведьмой Зульхизой. Теперь навсегда должна покинуть твой кров. Прощай, егет!»

- Где найти тебя?

- За горами, за степями, в тёмном лесу у Зульхизы!

Хотел Салях удержать Ямилю, да обернулась рукодельница гусыней, только платок остался у егета в руках. Взмыла гусыня в небо и с жалобным криком улетела.

«Пойду искать рукодельницу Ямилю», - решил храбрый егет. Платок в руках, как бы отвечая, вдруг зашевелился и полетел. «Ты помочь мне хочешь?» - изумился Салях. А платок летит и летит, зовя егета за собой. Три дня и три ночи шел Салях за платком. Солнце жгло его, под дождём мок, руки в кровь изодрал егет, поднимаясь в горы. Дошел до тёмного леса, притомился. «Отдохну немного», - решил Салях и прилег на траву, положил платок на грудь и заснул крепким сном.

Выбежал на поляну заяц, увидел егета, испугался: «Ты ж-ж-живой, а?» Молчит Салях, спит крепко, подбежал заяц поближе, дёрнул за малахай: «Егет, проснись!». Зашевелился Салях, а заяц еще больше испугался, за пенёк спрятался, только уши торчат. Приподнялся егет, спрашивает сердито: «Кто будит меня?» Увидел заячьи уши, развеселился, засмеялся: «Не пугайся, косой, не обижу!» Показалась из-за пенька заячья мордочка: «Правда, не обидишь?»

- Правда, подскажи-ка ты мне лучше, где живёт Зульхиза?

- З-з-зульхиза, - затрясся снова заяц. - А не боишься к ней идти?

- Боишься не боишься, а рукодельницу выручать надо!

- Так ты за Ямилёй идёшь? Тогда помогу! В самой чаще, на поляне стоит юрта Зульхизы, а я побежал!

- Спасибо тебе, косой! Ну, платочек, пора в дорогу, - сказал Салях и пошёл в самую чащу искать юрту Зульхизы. Не заметил он, что его внимательно слушала лиса, которая притаилась в кустах.

«Ага, за рукодельницей пошёл егет, а я предупрежу Зульхизу», - подумала плутовка. Быстрее ветра побежала она, только хвост её пламенем пронёсся по зелёной траве. Добежала до юрты Зульхизы, стала звать: «Зульхиза-апа, Зульхиза-апа, выйди, выйди на минутку, что расскажу тебе, что я узнала!»

Вышла из юрты Зульхиза - страшная, нос крючком, глаза маленькие, злые. «Ну, - говорит, - зачем звала, рыжая?»

- Что я слыхала, Зульхиза-апа, сюда идёт егет за рукодельницей Ямилёй!

Задумалась злая ведьма.

- Пусть идёт, меня не испугаешь, а ты, рыжая, хорошо послужила.

- Так я всегда рада угодить тебе, Зульхиза-апа, - закрутила хвостом хитрая лиса.

- Пойдём, угощу тебя медком.

- Ой, спасибо, спасибо, Зульхиза-апа, я так мёд люблю, всё время его бы только и ела.

Дошёл и Салях до поляны, увидел юрту, стал звать: «Зульхиза, Зульхиза, Салях пришёл за рукодельницей Ямилёй». Вышла к нему ведьма, говорит ласково, а у самой глаза от злости огнём горят: «Рада гостю, рада. Только я так просто Ямилю не отдам. С заданием моим попробуй справиться, загадку мою отгадаешь?

- Загадывай!

- Тихо по небу плывёт

Тихо свет нам отдаёт!

Проживёшь ты сотню лет,

Если верный дашь ответ!

Задумался егет, трудная загадка, поднял глаза к небу, а там солнце его ласковыми лучами по лицу гладит.

«Зульхиза, знаю ответ - это солнце» - говорит Салях: «Веди рукодельницу Ямилю!» Ведьма от злости затряслась: «Молодец, Салях! Да ты, верно, устал с дороги, пойди в юрту, отдохни немного, попей кумыс, а я тем временем приведу твою рукодельницу».

- Хорошо, только ты не обмани меня,- говорит егет.

- И в мыслях такого не было, иди отдыхай.

Ушёл Салях в юрту, а

Зульхиза задумалась: «Ай да хорош егет, как оставить его у себя?» Позвала она на помощь лису, та рада угодить: «Жени его, Зульхиза-апа, на своей родной дочери!» А дочь у ведьмы - ленивая неряха и лицом на мать похожа, целыми днями только спит и наряды меняет. Обрадовалась Зульхиза, кинулась дочь будить, а та в тени на ковре валяется.

- Доченька моя, просыпайся, жениха тебе нашла!

- Что, а где же он? - вскочила ленивица.

Ведьма шепчет ей на ухо: «Егет и красив, и умен, да в жены себе Ямилю взять хочет, а мы скажем, что это ты рукодельница Ямиля!» Нарядила свою дочь, накрыла платком и стала звать Саляха.

- Егет, отдохнул, хочешь увидеть рукодельницу?

- Где, где она? - выбежал из юрты Салях.

- Вот - и показывает на свою дочь.

Смотрит егет и не узнаёт рукодельницу. У Ямили поступь мягкая была, а эта переваливается с боку на бок, как утка, руками машет.

- Да не она это!

- Ты что, егет, мне не веришь? - обозлилась Зульхиза.

- Я это, я! - вторит ей её дочь.

Всё больше и больше сомневается Салях.

- Ну, если ты рукодельница Ямиля, сотки мне ковёр невиданной красоты.

- Вот еще, буду я ковёр ткать, свои нежные руки колоть, и вообще:

Не люблю работать я,

Не умею шить,

А люблю лишь наряжаться,

Беззаботно жить!

- Салях, хочешь взять в жёны Ямилю, так бери и веди к себе в аул, - требует Зульхиза, а сама думает: «Только взял бы за руку мою дочь, и гусыня никогда в девушку не превратится». Но медлит Салях, сомневается. Вдруг гусыня появилась, накинул на неё платок егет, и превратилась птица в рукодельницу Ямилю.

- Спасибо тебе, Салях, своей добротой расколдовал ты меня, - говорит девушка.

- Как долго искал тебя, красавица!

- А я ждала тебя, Салях!

- Нашёл свою рукодельницу? - злобно спрашивает Зульхиза.

- Да, а ты обмануть меня хотела, даром зло твоё не пройдёт.

Хотела ответить ему ведьма, да слова вымолвить не может. Открыла рот, только противное кваканье раздалось. Оглянулся Салях ни Зульхизы, ни дочери, лишь две зелёные жабы сидят, глаза выпучив.

- От злобы своей превратилась ты в мерзкую жабу, Зульхиза. Поделом вам, ступайте себе в болото, там ваше место! - говорит егет. Салях с Ямилёй вернулись в аул, жили долго и счастливо.

Зло ужасно, и всегда будет наказано, а добро прекрасно. Так говорила моя бабушка, и я так скажу.