* * *

На Руси

все беды велики,

уж не потому ль она Великая?

Нынче жерновами еле двигает -

помельчали, что ли, мужики?..

Вроде девки столь же хороши,

но рожают мало и невесело.

Что ж ты, Маня, голову повесила,

что не улыбнешься от души?

Выйти б на простор, да мочи нет.

Вот еще одно столетье пройдено,

стонет обессиленная Родина

и едва не валится в кювет…

На Руси Великой снова грусть,

не поют гармони, не пиликают.

Да и Русь давно уж не Великая.

А какая? -

думать я боюсь…

 

КОНВЕРСИЯ

 

Городок, чья доля незавидная,

притулился средь Уральских гор.

Протекает речка ядовитая,

и в тумане спит сосновый бор.

И чадит завод прогорклой нечистью,

и на кварталы ложится смог.

Город, что так много дал Отечеству,

нынче не на шутку занемог…

Некогда крутой и засекреченный,

он теперь концы с концами чуть

сводит, как рабочий изувеченный,

чтоб до пенсиона дотянуть…

Раз пошло кругом разоружение,

вроде и расслабиться не грех.

На заводе ковкой и лужением

ныне выпускают ширпотреб.

Наконец конверсии коснулись мы,

может быть наступит благодать.

Но зарплату выдают кастрюлями,

впрочем, можно чайниками взять…

 

ВДОВА-СОЛДАТКА. 1946

 

Приезжали они из деревни,

чтоб рубаху купить да тетрадок.

Скоро вновь зажелтеют деревья,

там и в школу - таков уж порядок.

В магазин заходили с сыночком,

на товары и цены глядели.

Доставали рубли из платочка -

небогатые мамины деньги…

Сэкономив чуток на науке,

шли на рынок шальной и горластый,

ведь еще б леденцов дочурке

да чего-нибудь по хозяйству…

Леденцы в самодельной коробке

покупали они у калеки,

и клеенку на стол - у торговки.

И от денег - пятак да копейки…

Ничего, из копеек - рублишки.

Скоро будет подмога от сына.

И они поспешали с сынишкой

на попутную, значит, машину.

Толпы нищих у рынка стояли,

как бывает всегда в лихолетье.

Мало кто подносил подаяний,

только мамочка сыпала медью…

И старушка, вся в разных заплатах,

вопрошала, терзаема астмой:

«За кого мне молиться, касатка?» -

«За Петра. Чтоб небесного царства…»

 

ВОСПОМИНАНИЕ о В/Ч 77032

 

В столовке гарнизонной спеют щи

и постным маслом сдобрены салаты.

В последний раз пальнув на стрельбище,

в расположенье топают солдаты.

Над ними невозможно-синий май

и самое благое время суток.

Но гаркают старшины: «Запевай!

А ну, ребята, на пустой желудок!..»

И, значит, над державой снова мир,

раз роты браво топают в столовку,

а там снимает пробу командир

и дует на «люминевую» ложку…

 

* * *

 

В.Денисову

 

Когда с тобою мы помрем,

что нам поставят на могиле?

Ни с Магометом, ни с Христом

при жизни, вроде, не дружили…

И с детства нам успели влить

такую дозу атеизма,

что душу нам не изменить,

какому богу не молись мы…

Мы большей частью в жизни той,

мы где-то даже не сдаемся, -

с пятиконечною звездой

с такою болью расстаемся…

Уже остались мы одни,

отцов и дедов нету рядом.

Как надо прожили они

и похоронены как надо.

А мы загнемся, - вот представь -

что нам поставят на могиле?

Ведь нет на нас с тобой креста,

а звезды красные уплыли…

 

ГЕОЛОГИЯ

 

Инне

 

Я буду каменной рудой.

или, быть может, стану нефтью…

Потомок ушлый и крутой

в каком-нибудь тысячелетье

меня добудет в аккурат

и станет в мире уважаемым…

Я стать, конечно, очень рад

таким полезным ископаемым!

 

ГОРОДСКОЙ ОСЕННИЙ ПЕЙЗАЖ

 

Городу подходит этот цвет,

даже деловым его кварталам.

И несет чиновник в кабинет

веточку рябины - охру с алым…

С наступленьем первых холодов

по подъездам прячутся путаны.

Но театр оперный готов

вам представить «Пиковую даму»…

В старом парке тихо и светло,

и деревья сбрасывают листья.

Ох, как скоро времечко пришло

очевидных непреложных истин!

И прекрасен городской фасад,

осенью он строг и элегантен.

Игорь Северянин век назад

это засвидетельствовал, кстати…

 

* * *

 

Ну, наконец-то, благодать

в душе, уставшей от зимы.

И в чистом поле тишь да гладь,

и небеса поют псалмы.

Весна явилась точно в срок,

и вот капель уже стучит,

а по обочинам дорог

проворно шастают грачи…

Про снег не стану говорить -

пускай проваливает прочь.

И только жаль, что снегири

как будто провалились в ночь…

Но пусть ликует новый день,

разбудит ежика в лесу.

И пусть проснется даже пень,

а там и лето на носу…

И я глазами небо пью

и посылаю в небо стих:

«Услышь, Господь, чего пою,

да за убожество прости!..»

 

* * *

 

Мир катится куда-то не туда,

когда душа пуста до одичанья.

Продукт высокоточного труда,

я слышу первобытное мычанье…

А кто не слышит, тот уже примат,

и в следующем, может, поколенье

сожрет себе подобного стократ

без всякой маяты и сожаленья.

Ужасно. Но куда же смотрит Бог?

Ни кару не пошлет, ни избавителя.

Мир катится куда-то криво в бок.

Все явнее. Все круче. Все стремительней…

 

ЮНОСТЬ

 

Покуда яйца учат курицу,

всяк оптимист бывает вправе

не зная броду - в воду сунуться,

менять коней на переправе.

Но кочерга однажды выстрелит,

а чародей - он чаще жулик…

Как не проверить эти истины,

причем на собственной же шкуре?!

Обжечься надо обязательно

и синяков набить, и шишек…

Не для того, чтоб стать писателем,

а для того, чтоб просто выжить.

 

ЮНОШЕ, ПИШУШЕМУ СТИХИ

 

О чем тут можно говорить?

Пиши, братишка, да попроще,

чтоб круче кашу заварить.

Иначе просто прополощешь…

Сегодня наше дело «швах»,

оно почти что безнадежно.

Но говорил один монах:

- То, что опально, - то не ложно!..

Так что дерзай, не мельтеша,

марай бумагу, мой залетный.

По крайней мере, так душа

твоя не будет безработной.

 

* * *

 

«Аллах акбар!», -

так говорила бабушка,

когда был хлеб,

не пустовал амбар.

Я, несмышленыш,

становился рядышком

и тоже говорил:

«Аллах акбар…»

Совсем недавно,

когда чуть не спятили,

партсекретарь из коренных татар,

оформив протокол мероприятия,

скрепил печатью и:

«Аллах акбар!»

Теперь ислам

«калашниковым» лязгая

на острие сепаратистских свар,

и злой чечен,

пуская кровь славянскую,

возносит к небесам «Аллах акбар!..»

Аллах акбар!

И слава тебе, Господи!

Живы, именем твоим!..

Поем и пляшем в двух шагах от пропасти,

не ведаем того,

чего творим…